И белые, и черные бегуны, или Когда оттают мамонты

– Мистика! Такой прорыв не обойдётся без крови. Вспомните древние цивилизации, пропитанные гуманитарными знаниями, – они все погибли. Вы недалеко ушли от своего хозяина. Я ещё понимаю Сальвадора Дали, пьющего в своих снах кровь божественной птицы. Но это особый, сюрреалистический взгляд на жизнь, его неуёмные фантазии. То Дали! Он пробуждал в себе гения. А здесь – жалкие пакостники. Как ни старайтесь, не найдёте в них ничего человеческого. Дьяволы во плоти! Полагаете, они способны измениться к лучшему? Оправдываете их чудовищные эксперименты, давая возможность создать такой «состав крови», который избавит преступников от пагубных недугов? Вы заблуждаетесь!

– Чувствовать гения, как Дали, может лишь гений или пробуждённый гений, а колдовское зелье – это и есть безусловная любовь. Она и пробуждает в человеке творца, стирает границы между ним и Богом. Нужно «включить» время любви, научиться жить в настоящем.

– Что я слышу? Для того чтобы его «включить», надо хотя бы находиться с ним в одном временном пласте. Вы сами-то в каком времени застряли?

– Я пока это плохо себе представляю. Может, я вообще за пределами всех пластов… Но своим фужером с кровью вы натолкнули меня на воспоминания из моего прошлого.

– Из вашего прошлого? В таком случае что же является вашей «кровью»? Только хочу предупредить: это непростой вопрос, и ответ потребует выбора – он поведёт вас по новой дороге или приведёт к старой. Будьте осторожны, отвечая. Он много будет значить в дальнейшем – это выбор, понимаете?

– Понимаю! Я питаю слабость к гениальным безумцам. Они бесподобны! Безумец всего лишь выходит за рамки своих иллюзий, а гений – особая субстанция, и зарождается она у него не в уме… Мда-а, вы напоили меня своим фужером с кровью, дали пищу для размышлений. Я должна «растянуть» свою мысль до ваших умозаключений, чтобы охватить их силу и власть, посмотреть, что таится за всем этим.

– Вот и отлично! Предлагаю немного поспать. Неизвестно, что будет с нами завтра.

Пленники улеглись на скамейки, каждый в своём углу. Сквозь бревенчатые стены импровизированной тюрьмы было слышно, как по соседству громко фыркают в стойлах кони, перебирая ногами и грохоча подковами. Воздух в их каморке был наполнен запахами прелого сена, овса, лошадиного навоза. Если бы не охрана и решётка на окне, то можно было бы подумать, что они находятся не в заточении, а в гостях у знакомого конюха. Гулидов немного поворочался на жёстких деревяшках, но быстро заснул.

– Гулидов! Гулидов! Вставайте! Ну, вставайте же! – кто-то отчаянно пытался его разбудить.

Тому казалось, что это происходит с ним во сне: он отмахивался рукой, морщился, потом неожиданно плюнул в сторону кричащего. Он, наконец, открыл глаза. У изголовья стояла Натали. Распущенные волосы свисали паклями. За ночь они ещё больше спутались, будто врач специально скатывала их в немыслимые клубки. Прижимая руки к груди, она беззвучно о чём-то его молила.

– В чём дело? – испуганно проворчал он.

– Это очень личное, невероятное. Это противоречит истории, разрушает представление о нашей религии. И это ответ на ваш вопрос – какая кровь течёт во мне…

– Вы серьёзно? Я уж подумал, что-то случилось. А вы всё о нашем вечернем разговоре.

– Да, да! О нём. Я многое поняла. И нам нельзя дожидаться утра. Если мы ничего не предпримем, то завтра с нами расправятся – утопят. Мне это Машенька сказала. Помните: замученная девочка Рвачёва? Она явилась ко мне во сне. Не пугайтесь, я – мистик. У меня особый взгляд на природу человеческих решений. Под ночь я стала сопоставлять всё сказанное нами… и тут началось: я почувствовала дрожь в теле – пошла энергия, стала медленно входить в транс и мысленно обратилась к её высшему. Потом у меня схватило горло и не стало хватало воздуха. Когда пошёл энергетический поток, выступили слёзы, энергия спустилась ниже, в матку, простите за подробности. Я не всегда подключаюсь маткой – это особенный портал у женщин с магическими способностями. И стала реветь… Не знаю, как интерпретировать своё состояние, понять то, что я чувствую. Но смерть приближается к этой конюшне.

– Будем считать, что вы меня удивили. – Гулидов перевернулся на другой бок и уткнулся лицом в бревенчатую стену.

– Как вы можете спокойно спать, когда вы на волосок от смерти? – не унималась Натали.

– Я?

– Вот именно – вы!

Гулидову стало обидно за себя, что именно ему из двух пленников придётся по предсказанию врачихи покинуть этот бренный мир. Он тяжело вздохнул и уселся на лавку, внимательно упёршись взглядом в бешеные от волнения глаза Натали.

– Почему я, а не мы? Не вы?