И боги горшки обжигают

– Никак не получалось у меня раньше приехать, тёть Валь! Вот отпуск получила и сразу сюда. Мне работу терять никак нельзя. Я одна и положиться мне не на кого. Сама о себе забочусь. Вы лучше расскажите мне про бабушку. Я ведь ничего ни о ней, ни о своих родителях не знаю. В детдоме мне ничего не говорили о них, а выяснилось – вот как!

– Да, не бабка она тебе.

– Как это? Вы же сами писали мне. И… про дарственную писали на дом!

– Не бабка, а прабабка. А на счет дарственной, так ты не волнуйся, есть она. Сейчас покажу!

Старушка выдвинула верхний ящик старинного комода и достала оттуда картонную коробку из-под обуви. Открыв её, она аккуратно развернула документ и протянула его Соне. В документе действительно указывалось, что Варвара Прокопьевна Аннушкина 1908 года рождения, дарит ей, своей правнучке Софии Сергеевне Александровой, дом в деревне Николаево Александровского района N-ской области. Заверено нотариусом Петровым Г.В.

– Тёть Валь, а у вас фотографии прабабушки или моих мамы с папой есть? Вы ведь знали их всех? Расскажите.

– Есть какие-то фотокарточки. Сейчас, достану, принесу.

Старушка ушла в смежную комнату, откуда послышался скрип открываемой дверцы. Гостья же тем временем трепетала от происходящего с нею. Когда Соня получила письмо от Валентины Михайловны, это был словно гром среди ясного неба. Конечно, в детстве она, как и все детдомовские дети, думала о маме и папе, сочиняла истории о них и мечтала о любви и родительской ласке. Но шли годы. Школьный выпуск, учеба в техникуме, работа, заочно институт. Началась взрослая, самостоятельная жизнь и к своим двадцати трём годам Соня давно уже перестала надеяться узнать хоть что-то, о своем прошлом. И вот она держит в руках документ, который свидетельствует, что близкие люди были. И они знали о ней, о её существовании! К горлу подкатила горечь обиды на них.

В комнату, шаркая ногами, вошла старушка, водрузила на стол увесистый альбом зеленого бархата и открыла его. Сразу, на первой странице, располагались две пожелтевшие фотографии. Старушка ткнула крючковатым пальцем в лицо на первой фотографии.

– Вот она, Варвара Прокопьевна, твоя родственница и прабабка.

Соня вгляделась. Из глубин прошлого на неё смотрела миловидная, темноволосая женщина. Фотограф запечатлел её сидящей на стуле. Скромно сложив на коленях, обтянутых темной юбкой, натруженные руки она улыбалась милой, застенчивой улыбкой. Рядом, по хозяйски положив на её плечо руку, стоял коренастый мужик с усами, как у Чапая, в папахе заломленной на затылок, гимнастерке, галифе с лампасами и сапогах.

– А вот это, супруг её, а мне, значит, дядька родной по матери – Афанасий Андреич.

Соня взяла фотографию в руки. На обороте, наискосок, женским почерком, уже выцветшими чернилами было написано: «Любезной сестрице моей Анне Андреевне от любящего брата. 1936 год».