И будет светлым мир

Я попытался сделать смущённый вид. Они переглянулись, засмеялись.

– Дима, да брось ты… – смеясь сказал Михаил. – Все понимают, что все всё о всех знают. Мы с Костей полностью согласны и поддерживаем, хоть и древние.

– Думал, Константину может не понравиться, – оправдываясь ответил я.

Константин отмахнулся, доброжелательное лицо, не выражало ни тени недовольства. Казалось родился с доброй улыбкой и никогда не злился.

– Не важно, нравится или нет, – ответил он, – важно, что под постоянным присмотром человек сам начинает присматривать за собой, своими словами, поступками. Хошь не хошь а надо становиться лучше.

– Хм, интересно,– присаживаясь на красивый с резными подлокотниками стул, согласился я. – Мы больше думали, с точки зрения безопасности, а не воспитания. Признаю, это приятный побочный эффект.

– Что тебя занесло сюда, – спросил бесцеремонно Михаил. – Я думал ты весь в делах, в заботах.

Я упёрся спиной о спинку, вытянул ноги, положил руки на подлокотники. Стул услужливо принял удобную форму.

– Немного зависаю, голова не варит.

– У тебя и не варит? У кого у кого, а у тебя варит ещё как. Ещё до катастрофы с обычными мозгами та соображал лучше всех. Что за думу думаешь если улучшенные мозги не справляются.

– Спасибо Миш, спасибо, – улыбнулся я, – потешил самолюбие, потешил. Ничего особенного не думаю. Те же формулы и расчёты, только объём в сотни раз больше.

– Почему не считает компьютер?

– Считает…, и трое помощников считают. Они делают девять десятых работы, я занимаюсь только самым, самым. Но всё равно голова устаёт. Точнее не устаёт…, даже не знаю, как сказать….

– Отказывается,– подсказал Константин.

– Вот, вот, – кивнул я. – После долгой работы приходит состояние «а на кой мне всё это надо», и что бы не делал и как не мотивировал, голова упирается «а на кой…». А здесь после общения с другими, эта мысль уходит. Мозг как то сам находит мотивацию.

– Увы, сегодня тут не густо, – сказал Михаил.

– Сто семнадцать вместе с нами,– уточнил я, – некоторые в горах, с десяток под водой, остальные разбрелись по долине…

– Дима, отключись от Сети, – посоветовал укоризненно Санилевич, – сам знаешь здесь лишнее.

– Согласен. А вы о чём здесь…, гутарите?

– О смысле жизни.

–Хм. Абстрактный разговор, – со смешком кивнул я, – ну что ж, возможно лёгкая сказка как раз и нужна. Можно присоединиться?

Константин улыбнулся.

– Присоединяйтесь. Только зря так об абстракциях. Они сыграли огромную роль в развитии цивилизации.

– Согласен, – я поднял примирительно руки, – погорячился. Математический анализ фактически родился из споров о количестве ангелов на кончике иголки и прочих. Но разговор на нерешённый вопрос о смысле жизни бесконечен, и поэтому похож на сказку.

– Почему?

– Наверно потому, что каждое поколение, каждый человек спрашивал себя о смысле жизни – особенно во время войн, глобальных страданий или полос неудач, проносившихся над каждым. Во имя чего нужна такая жизнь, так дорого стоящая и приносящая столь незначительные радости, когда отсутствие страданий уже казалось счастьем.

      Согласен, что каждому поколению предназначалась его горькая чаша. Поколение до катастрофы было поколением, не нашедшим себя, полным забот, страданий, неустроенности, и вопрос о смысле жизни стоял особенно остро. Высказывание « Не по своей воле ты родился, не по своей живёшь, не по своей умираешь» было актуальным как раз для него. Но сейчас всё по-другому. Никто не страдает, все сыты и довольны, почти бессмертны, мир безопасен и прекрасен.

– Вы говорите обо всём этом, – Константин широким жестом обвёл долину, но тон явно говорил, указывал на всю планету, – Это ненадолго.

Мои брови поползли вверх. Посмотрел на Санилевича, тот кивнул поддерживая,

– Да, да, Дима ненадолго.

– Думаете…, пришельцы нас уничтожат?

Константин отмахнулся.

– Думаю с нашими технологиями и ресурсами, справимся, так или иначе. В крайнем случае – сбежим. Я о другом. Мы сами всё уничтожим.

– С чего бы…?

– Человечество, люди, объединялись и становились единым целым только перед лицом внешней угрозы. Примеров в истории много. Но как только наша технологическая мощь достигнет уровня, при котором внешние угрозы будут детским лепетом… всё пиши – пропало. Начнём спорить, ругаться, делать подлости друг другу. На определённом этапе, разбежимся по вселенной благо места много. Но так думали и в древние века, чтобы не ссориться разбредались по планете. Но это временные меры. Через миллионы лет, заполним всю вселенную и опять начнём ссориться, подличать, воевать. Жутко даже представить те войны…

– Константин, – перебил я, – вы рисуете жуткую картину.

– Но правдоподобную?

– Достаточно. Но вы не берёте во внимание, человечество тоже меняется… становиться… толи мирней, толи осознанней…

–Не могу не согласиться, – кивнул Кальченко. – Но вопрос в том, почему таким становиться.

– Это естественный процесс, – пожал плечами я.

– Причина этого процесса? – настаивал Константин.

– Хм, это трудно объяснить, но…попробую....

Санилевич, одобрительно и поддерживающие кивнул. Я сосредоточился над мыслями, перебрал кучу слов, решая с какого начать…