И быть им детьми

Екатерина Федорова И быть им детьми

Вступление

В работе присутствуют противоречивые сцены и поведение персонажей.

Автор не приветствует, не романтизирует и осуждает:

Унижения и оскорбления;

Насилие, в любом его проявлении;

Курение, распитие алкоголя, употребление запрещенных веществ (особенно несовершеннолетними);

Все, что происходит тут – вымысел, который стал таковым потому, что смешался с жизнью автора.

Ни один из поступков не стоит воспринимать всерьез, ибо это персонажи. Они – выдумка. Не смогут ответить за свои слова, а автор не будет отвечать за них.

Автор рассказал историю. Дальше он удаляется (не в закат, конечно. В долги на юрфаке. Но все же).

Чем можно помочь рукописи?

Отметить ошибки и дыры, которые вы заметили;

Написать об этом (или не обязательно об этом) в комментариях

Поставить звезды, если вам понравилась история. Это будет давать автору стимул развиваться дальше;

Можно еще вступить в группу во Вконтакте (но это совсем другая история).

Мне остается пожелать вам приятного чтения.

Ваша Екатерина.

***

Женя смотрел в окно. Жёлтые листья пестрели на фоне серого неба, которое было затянуто сердитыми, черными, тяжёлыми на вид, тучами – скоро пойдет дождь. Духота отступит, забирая с собой нагретый воздух и принося с заснеженных вершин приятную прохладу. Хотелось снега. Упасть на белое, пусть холодное, одеяло и, закрыв глаза, возвращаться в детство. А пока у них есть октябрьский дождь. Из-за которого люди будут жаться друг к другу, ища тепло.

Гром. По коже пробежали мурашки. Женя поежился. Ещё раз проверил прогноз погоды.

Солнечно. Правильно, солнечно, только там, за облаками. Там, где не нужно никаких учебников, тетрадей, учителей и школ. Там, где покой.

Ударила молния. Женя прикрыл глаза. Как же не хотелось оказаться на улице в такую погоду. Если можно было бы остаться в школе на ночь, или до того времени, пока непогода утихнет, он бы так и сделал. Ещё молния. Женя закрыл уши, чтобы не слышать грома, который следует за ней.

– Извините, – он на секунду убрал руку от уха и гром, словно издеваясь над ним, ударил с такой силой, что затряслись стекла.

Женя вскочил с места, уронил стул и сдвинул парту, отошёл подальше. Взглянув на класс, сделал виноватый вид. Женя глубоко дышал, будто пробежал марафон. Чувствовал, как рубашка стала прилипать к спине, не мог это контролировать.

– Синявский, тебя что, кипятком ошпарили? – учитель алгебры опёрся на указку, словно на трость. – Чего вскочил? Сядь на место.

“Глупый старик. Если бы что-то понимал в страхах, черствый и напыщенный болван, я бы посмотрел прямо в глаза; заглянул в душу, чтобы насладиться тем, как ты боишься.”

– Он молнии боится, как и его глупая мамаша, – глумливо проговорил мальчик с третьего ряда.

Конечно. Он не сидел у самого окна и не был открыт для стихии.; был в безопасности, в отличии от Жени.

– Язык прикуси, – стиснув зубы проговорила девочка. Медленно повернула голову, и мальчик напрягся.

“Моя милая. Ты всегда защищаешь меня. Такая хорошая. Почему я думаю, что недостоин такой девочки?”

– Не устраивайте балаган, – постучал учитель указкой о пол. – Синявский, садись на второй ряд.

Женя быстро, пока снова не ударила молния, собрал вещи и пересел за последнюю парту второго ряда. Теперь он чувствовал себя лучше. Дыхание восстановилось, а потоотделение все не приходило в норму.

На стекла попали первые капли. И еще, еще. Их становилось больше. Вскоре, превратились в небольшие вертикальные лужицы. В последний день перед каникулами Жене суждено было промокнуть, как и Аське.

Аська – одноклассница и, по совместительству, подруга. Они дружили класса так с шестого. Всегда, в какую бы потасовку не ввязался Женька, Аська пойдет за ним. Везде, в каких бы мероприятиях не участвовала Аська, Женька будет участвовать тоже. Их считали то братом и сестрой, то парой. Сами же считали себя друзьями.