I. C. G. (СИ)

Договорить Милковичу не дали: резким движением рыжий толкнул Микки к стене, впечатывая того в твердь лопатками, заставляя зажмуриться от укола боли, хватая сабмиссива за бока, сильно сжимая длинными пальцами кожу, обещая с утра пару новых синяков на бледном полотне, приближая свое лицо к лицу брюнета:

– Ты никуда не пойдешь, Микки, – прошептал Дом, глядя в глаза Милковича, смешивая свое тяжелое дыхание с прерывистым дыханием саба. – Ты не будешь разговаривать ни с кем, кроме меня, – говорил он, переводя взгляд на распахнутые в порыве оспорить его приказ губы брюнета. – Тебя не будет трогать никто, кроме меня, – прислоняясь лбом ко лбу Милковича, рычал рыжий, вжимая тело сабмиссива в стену, прижимаясь к нему своим, блокируя и лишая возможности двигаться. – Ты мой, Микки, – выдохнул Доминант в губы брюнета, проследив за языком, обводившим их контуры, чтобы увлажнить.

– Я не твой, Йен, – конечно, Микки не был бы собой, если бы решил не упираться. Два слова, произнесенные Галлагером на выдохе, перевернули внутренности Милковича вверх тормашками, разжигая незнакомое пламя внутри, опаляющее каждое нервное окончание сабмиссива, впервые услышавшего от своего Дома нечто подобное, заставляя капитулировать гордость и строптивость перед желанием впитать в себя каждую букву, но упрямый саб не желал признавать этого. – Ты сам говорил, что…

– Ты мой, – вновь перебил его рыжий, наклоняясь вперед, поддавшись порыву заявить свои права на этого саба, доказать всем, и себе в частности, что тот принадлежит ему, окончательно сокращая дистанцию между их лицами, он впился в губы Микки своими, с усилием надавливая на них языком, раскрывая и врываясь внутрь.

***

Куртки, рубашки и джинсы, хаотично разбросанные на полу, легко могли указать путь в спальню квартиры Галлагера, предоставляя позднему гостю возможность рассмотреть вблизи двух молодых людей, замерших возле кровати, продолжая неистово целоваться.

Кусая зубами губы, сталкивая языки в попытках захватить лидерство и главенство в поцелуе, Дом и саб вылизывали рты друг друга изнутри, тихо рыча и не смея вдохнуть, продолжая сдирать с тел остатки мешающей одежды.

Они не могли оторваться, остановиться, отпустить.

Слишком много времени потеряв на дорогу от клуба до дома, сорвавшись, и набросившись друг на друга по дороге не раз, растягивая небольшое путешествие в пару кварталов в почти двухчасовую прогулку, стирая спины о грязные стены ближайших подворотен и металлические заборы, парни ввалились в квартиру, продолжая целоваться, сбивая по дороге все, что попадалось под руки и ноги, пробираясь в комнату.

Губы саднили и болели, но сдаться перед напором партнера не мог ни тот, ни другой.

Прикусывая нижнюю губу Милковича, Йен оттянул ту, сжимая челюсть, вызывая из груди своего сабмиссива отчаянный хрип, запуская пальцы под резинку боксеров, давно не способных скрыть возбуждения брюнета, продолжающего царапать его спину.

Высовывая язык, Микки прошелся кончиком по зубам Доминанта, собирая их общую, давно смешанную слюну, и вновь толкнулся вглубь рта Галлагера, сплетая его с языком рыжего, издавшего непривычный его слуху высокий стон наслаждения, и резким движением разорвал на бледной груди майку, понимая, что снять ту через голову он ему позволить не сможет.

– На кровать, – приказал Дом, не разрывая поцелуя, повторяя каждое движение брюнета, поспешившего исполнить приказ, забираясь на него сверху, удобно устраивая ноги меж широко разведенных бедер Милковича, сталкивая возбужденные члены и вжимаясь в пах саба своим.

Комментарий к Третье

Отдых автору, определенно, не пошел на пользу =[

Но, надеюсь, Вам понравится…

========== Повтори, Микки ==========

Влажные, глубокие поцелуи смешивали слюни, обволакивающие ни на секунду не прекращающие своего движения языки, ласкающие рты изнутри под едва слышные удары зубов друг об друга и гораздо более различимый в тишине темной комнаты стук двух сердец, выровнявших свой ритм в один общий.

Руки Дома беспорядочно бродили по возбужденному, распаленному телу Милковича, подающемуся навстречу ласке, сжимая или нежно оглаживая горячую кожу, опаляя нервные окончания каждым прикосновением, заставляя желать большего, молить о продолжении.

Сабмиссив тихо стонал в рот Йена, чувствуя широкую ладонь на боку или бедре, тут же стремясь прижаться к телу своего Дома еще ближе, спаять разгоряченную кожу, уничтожить последние крупицы воздуха, разделяющие их, вскидывая бедра и выгибая спину, влажной от пота и желания грудью прикасаясь к груди рыжего.

Стараясь наверстать все то упущенное из-за никому теперь не нужных ограничений и глупых правил, Галлагер собирал потерянные за долгое время, потраченное на упрямство и собственную слепость, поцелуи с губ брюнета, увеличивая темп и глубину проникновения языка в раскрытый рот, или легкие касания влажной мягкой розовой кожи, когда боль в челюсти уже становилась нестерпимой.

Но не мог остановиться.