I. C. G. (СИ)

Лаская язык Микки своим языком, Дом впитывал в себя вкус саба, смешивая со своим собственным, небольшими порциями воздуха, втянутыми носом, разбавляя дурманящий коктейль, прежде чем сглотнуть.

Легкие горели и изнывали от недостатка кислорода, ведь одно, общее на двоих дыхание, рожденное между соприкасающимися лицами, не могло утолить жизненно необходимую жажду, вынуждая делать более глубокие вдохи, тем самым заставляя грудь Милковича врастать в твердую бледную поверхность груди Йена, давившую на него сверху при каждой попытке тела рыжего получить необходимую легким пищу.

Сердечный ритм увеличивал свою частоту, оглушая барабанные перепонки сплетенных на простынях любовников сильными толчками крови, бегущей по венам со скоростью Ниагары, согревая и обжигая два тела, не имеющие сил к тому, чтобы оторваться друг от друга.

Пальцы брюнета крепко держали Дома за шею, не позволяя отстраниться, боясь разорвать необходимый контакт губ, потерять едва приобретенные, но успевшие уже полюбиться ощущения нежности и трепета, рождаемые где-то под ребрами при каждом новом поцелуе.

Укусы сменяли нежные ласки, сжимая покрасневшие, саднящие губы Микки меж зубов рыжего, вызывая новый поток утробного рычания и тихого скулежа, когда Йен в очередной раз оттянул нижнюю, всасывая ее в себя и сильно прикусывая, но не разрывая чувствительную плоть, понимая, что, почувствовав вкус крови своего саба во рту, он уже не сможет остановиться.

А ведь раньше Галлагер и не подозревал, насколько ему нравится тяжесть железа алой капли на языке.

Микки тянулся к Дому, толкался в него и молил о большем, следуя за умелыми руками, дарившими свои ласки бокам, животу и бедрам, теряя себя в горячих нежных прикосновениях и вновь находя, когда ладони и пальцы рыжего сжимали кожу слишком сильно.

– Нееет, – простонал Милкович, почувствовав первое прикосновение прохладного воздуха к ненасытным губам – Йен отстранился. Потянувшись к рыжему, сильнее сжимая руки на его шее, пальцами хватаясь за едва ли отросшие волоски на затылке, он вновь подался навстречу рту Галлагера в надежде вернуть утраченное, но губы Дома ускользнули, переключая свое внимание на скулы и уши брюнета.

Влажные, хлюпающие звуки вперемешку с тяжелым дыханием и громким сопением оглушали чувствительный слух саба, обволакивая сознание плотным туманом вожделения и похоти, пока язык Йена очерчивал контуры ушной раковины Милковича, периодически посасывая мочку и втягивая ее в свой рот.

– Микки, – едва слышным шепотом позвал Галлагер, но в голове брюнета будто прогудел поезд. – Я хочу попробовать кое-что, – проговорил он, отпуская изогнутый хрящик и нежную мочку, следуя поцелуями ниже, погружаясь в излюбленную впадину между сплошь покрытой еще не успевшими исчезнуть засосами шеей и острой ключицей, зарываясь носом в небольшое углубление, делая большой вдох, наполняя легкие запахом своего саба.

Йену прекрасно было известно, что спрашивать Милковича о чем-то в такие моменты бесполезно, но всегда старался предупредить партнера о своих намерениях. А тому, казалось, было все равно – здесь, в темноте комнаты этой квартиры, на мятых влажных простынях, саб позволял своему Доминанту делать все, что ему заблагорассудится.

Только ему. Только с ним.

Подарив несколько поцелуев и один единственный укус (ну, не смог он сдержаться) шее и ключице Микки, рыжий начал спускаться ниже, оставляя влажные следы на груди и животе Милковича, не забыв навестить нежными ласками пальцев и губ две затвердевшие крупицы сосков, высоко торчавшие в желании получить необходимую стимуляцию, и маленькое отверстие пупка, впитавшее в себя слюни с кончика погруженного в него языка.

Руки саба потеряли опору, когда рыжая голова опустилась к его паху.

Дрожавшими и изнывающими от потери контакта с бледной кожей Дома пальцами хватая хлопковую ткань простыни, брюнет выгнулся над матрасом, почувствовав первое прикосновение влажных губ Галлагера к своему члену.

Минет всегда был излюбленной лаской Йена, не раз успевшего разбудить своего любовника подобными поцелуями или легким посасыванием затвердевшей с утра плоти, но сегодня Дом не стал увлекаться.

Удобно размещаясь между широко разведенных бедер Милковича, рыжий подарил несколько поцелуев сочащейся первой полупрозрачной каплей головке, втягивая ту в рот и вновь отпуская, оглаживая контуры языком, уделяя особое внимание уздечке, и, резким движением рук заставив брюнета согнуть колени, устанавливая ноги того в более удобное положение, переместился еще ниже, прикасаясь губами к обтянутыми тонкой кожей напряженным яичкам.

Посасывая и вбирая в рот каждое поочередно, Йен пальцами зарывался в твердые волоски в паху партнера, вызывая новые стоны и хрипы, рождавшие где-то сверху, ласкающие слух приятной мелодией, заставляя увеличивать скорость и силу нажима.

Размазывая слюну, обильно выделяемую его железами, по покрытой крохотными волосками коже, он опускался все ниже, сцеловывая влагу и вновь смачивая небольшую дорожку от мошонки брюнета к его заднему проходу, пока не уперся подбородком в мягкую поверхность матраса.