I. C. G. (СИ)

До «HoCaS» добраться не представлялось возможным. Последние силы Микки потратил на то, чтобы преодолеть три квартала, из двух зол выбирая наркотик, возможно, совершая последнюю в своей жизни роковую ошибку. С надеждой на то, что остатка энергии хватит, чтобы протянуть до открытия аптеки, сабмиссив опустился на землю, закрывая глаза, желая провалиться в спасительную дремоту, способную ускорить ход стрелок на циферблате.

– Эй, с Вами все в порядке? – но у прохожего, решившего сегодня прогуляться по темным улочкам неблагополучного района, кажется, в планах на вечер значился пункт о лишении Милковича такой возможности. – Эмм, молодой человек, Вы меня слышите? – голос зазвучал громче, а тихий шорох подошвы кроссовок об асфальт дал понять, что его обладатель подошел ближе. – Вам плохо? – раздалось совсем рядом (видимо, незнакомец присел на корточки), и горячее дыхание опалило кожу лица.

– В-все в пор-р-рядке, – едва слышно ответил саб, открывая глаза, надеясь тем самым убедить собеседника в словах, которым и сам уже не верил, в темноте ночного города пытаясь рассмотреть лицо незнакомца, чей голос казался слишком знакомым.

Огненно-рыжими пятнами на сетчатке отпечатались зачесанные назад волосы, отражающие свет фонаря, а бледная кожа лица склонившегося над ним Дома и даже в ночи ярко горящие зеленые глаза не оставили сомнений.

– Йен, – последние силы тратя на то, чтобы улыбнуться, прошептал Микки, вновь опуская веки.

– Открой глаза, – наполненный силой и властью голос заставил подчиниться, отмечая, что действие, раньше требующее стольких усилий, в этот раз далось довольно просто.

Быстро осмотревшись, едва ли поворачивая раскалывающуюся на части голову, Микки понял, что он больше не на улице: горевший где-то в стороне торшер позволял выхватить из сумрака очертания мебели, наполняющей небольшую комнату; а довольно теплый воздух, совершенно не похожий на прохладу улицы, украшенный приятными ароматами чая и чего-то съестного, окончательно убедил саба.

– Микки? – недалеко от кровати, на которой к своему удивлению обнаружил себя Милкович, в мягком кресле сидел Доминант, с волнением и каким-то непривычным для обоих беспокойством в глазах, следивший за ним.

– М-гу, – кивнул брюнет, попытавшись подняться.

– Лежи, – тут же раздалось в комнате, а тело саба против воли последнего вновь пригвоздилось к мягкой кровати. – Прости, – тут же спохватился рыжий, понимая, что неосознанно отдал тому приказ. – Ты очень плохо выглядишь, тебе нужно отдохнуть, – начал оправдываться Дом, прекрасно осознавая, что нужно ему вовсе не это. – Когда ты ел в последний раз? – поинтересовался он, рассматривая исхудавшее уже до критической отметки тело парня.

И Микки хотел бы ответить, но сил, с катастрофической скоростью покидающих его тело, едва хватало на то, чтобы моргать.

– Скажи мне, когда ты ел, – перефразировал Йен, облегчая задачу.

– Четыре дня назад, – тут же выдал сабмиссив. – Мне было нехорошо в последнее время… – решил добавить он, отмечая изменения в лице собеседника: беспокойство и волнение сменились раздражением и недовольством, приправленными небольшой щепоткой разочарования, тут же вызвавшими ответную реакцию тела Микки – холодная дрожь прошлась по мышцам, раздражая нервные окончания.

– Что ты делал у аптеки? – задал следующий вопрос рыжий, бросая быстрый взгляд в направлении двери. – Ответь, – приказал, после пары секунд молчания саба.

– Ждал своего друга, – пробормотал Милкович, выбирая наиболее удачное словосочетание, – у него есть «Kraft», – врать Дому не хотелось.

– Что? – светлые брови поднялись на лоб. – Ты совсем ебанулся? – обычно сдержанный в своих высказываниях Йен, не смог подобрать подходящего слова.

Не так давно Галлагер похоронил мать, отчаявшуюся после смерти своего Истинного и отца Йена, убитого в пьяной драке, найти нового спутника, заменившую природную силу Доминанта, необходимую для существования любому сабу, синтетическим стимулятором, однажды превысив необходимую дозу.

– У меня не было выбора, – услышал рыжий ответ, вырвавший его из воспоминаний морозного утра на городском кладбище и двух камней с собственной фамилией.

– Выбор есть всегда, – поднимаясь с кресла, проговорил Йен, в несколько шагов пересекая комнату. – Тогда, в Центре, я приказал тебе найти кого-нибудь, – замирая у открытой двери, сказал он, не понимая, как этому сабмиссиву, лишенному сил даже на то, чтобы держаться на ногах, удалось обойти приказ.

– Я искал… – выдохнул Микки, сосредоточенно следя за его движениями, – тебя, – добавил едва слышно, как только деревянная створка закрылась, скрывая за собой Галлагера.

– Я не смогу, – глотая слюну, проговорил Милкович, крепко сжимая ложку, любезно предложенную хозяином квартиры, в которой они находились, с интересом и диким голодом в глазах рассматривая желтоватую субстанцию в тарелке на своих коленях.

Сабмиссив чувствовал себя гораздо лучше с того момента, как Йен подобрал его на улице, но перспектива вновь проблеваться его, все же, пугала.