I. C. G. (СИ)

– Ты можешь стоять? – тихо спросил Йен, расправившись с последним пластиковым кругляшком, вытаскивая полы рубашки из джинсов брюнета.

– Д-да, – неуверенно пробормотал Микки в ответ, сомневаясь в правдивости собственных слов.

– Может… – Галлагер хотел предложить переместиться на кровать, но саб не дал договорить:

– Только не на колени, – взмолился Милкович, понимая, что если Йен прикажет, он падет ниц, лишенный сил к сопротивлению в общем, и этому Доминанту в частности. Все его предыдущие партнеры считали первоочередной задачей поставить ослабленное долгой ломкой и сильным возбуждением тело в излюбленную позу, даже не подозревая о том, какое значение придает сабмиссив столь простому приказу, обычно с благоговением исполняемому любым другим.

– Нет, – не сумев устоять отчаянной просьбе, проговорил рыжий, быстро оглядываясь на большую кровать за своей спиной и вновь возвращая взгляд к Микки. – К стене, – приказал он, впитывая подаренную голубыми глазами молчаливую благодарность. – Ты должен стоять, Микки, – последовало новое указание, как только тело брюнета прислонилось к холодной поверхности. – Ты сможешь это сделать для меня? – спросил Дом, возвращая руки на хлопковую ткань, распахивая ту, открывая взору подтянутую грудь и впалый живот, сплошь покрытые мурашками.

– Да, – уверенно ответил Милкович, пальцами впиваясь в гладкую, выкрашенную в светло-коричневый цвет, стену, царапая коротко стриженными ногтями твердую прохладную поверхность.

«Я сделаю все для тебя» кричала сущность сабмиссива, желая угодить своему Доминанту.

– Умница, – улыбнулся Йен, поднимая ладони к шее брюнета, запуская пальцы под воротник рубашки, медленно разводя руки в стороны, спуская ту на предплечья, чтобы в тот же момент прикоснуться губами к открытой острой ключице. – Ты слишком слаб, Микки, – чуть прикусывая кожу, обтягивающую кость, вызывая сильную дрожь возбужденного первыми ласками тела, прошептал Галлагер, прежде чем зализать оставленный зубами след. – Мы не зайдем слишком далеко сегодня, – проговорил он, следуя поцелуями дальше, погружаясь влажным языком в небольшую ямочку под шеей Милковича.

Он прекрасно знал, что сабмиссив не выдержит долгой пытки – истерзанное ломкой и голодом тело дрожало и трепетало в его руках, а отчетливо чувствующийся губами, скользившими по коже шеи Микки, пульс мог посоперничать с взмахом крыльев колибри.

Обреченный вздох вырвался из груди брюнета, а тут же промелькнувшая в голове мысль о том, что его снова прогонят, заставила вздрогнуть.

– Но мы немного поиграем, – выдохнул рыжий, облизывая ушную раковину Микки, разрушая неверно сделанные выводы, расслабляя и возбуждая охваченное желанием тело.

Казалось, губы Галлагера были везде: старательно обходя стороной лишь лицо брюнета, Доминант покрывал короткими поцелуями каждый открытый участок болезненно бледной кожи, обжигая дыханием воспаленные нервные окончания, языком разгоняя толпы мурашек, спешивших занять новое место на свободном от поцелуев пространстве.

– Скажи мне, если будет больно, – приказал Дом, втягивая в рот затвердевший сосок Милковича, прикусывая зубами небольшую горошину.

– Больно, – моментально раздалось в ответ, заставляя отстраниться, – но мне нравится, – пытаясь заставить мозг сформулировать разбросанные по углам сознания слова в предложение, добавил Микки, улыбнувшись, давая понять Галлагеру, что приказ стоит перефразировать.

– Скажи, если будет слишком больно для Тебя, – тщательно подбирая слова, исправился Йен, возвращаясь к своему занятию: круговым движением языка очертив ореол, Дом вновь захватил в рот сосок брюнета, двумя пальцами сжимая второй.

Громкий протяжный стон, раздавшийся в тишине комнаты, стал для него благодарностью.

Сильно увлекшись, Йен, получая неописуемое удовольствие от процесса и тихих хрипов, вырывающихся из часто вздымающейся груди саба, терзал твердую плоть, поочередно сменяя объект своих ласк, длинными бледными пальцами в то время оглаживая очертания ребер, легко просматривающихся под кожей.

Потерявшись в охвативших его ощущениях, Доминант сильно сжал челюсть, тут же ощутив вкус металла на кончике языка, размазывая по небу первую каплю крови.

Микки молчал.

Стиснув зубы, впиваясь ногтями в поверхность стены, он отрывисто дышал, из последних сил сдерживая тело, желающее двинуться навстречу Галлагеру, потереться о него, попросить о большем.

Выпуская изо рта кровоточащий сосок, рыжий в последний раз поцеловал измученную жестокой лаской плоть, продолжая губами двигаться ниже, оставляя влажный след, ведущий к животу Милковича.

Опустившись на колени перед сабом, руками крепко хватая того за сильно выступающие тазобедренные косточки, Йен обрисовывал языком рельеф косых мышц брюнета, поспешившего втянуть живот и утробно прорычать в момент, когда уверенный язык прошелся по кромке пояса джинсов.

– Спусти штаны, – приказал Доминант, найдя идеальное занятие дрожавшим рукам Микки, пока сам потянулся к креслу, хватая подушку, чтобы разместить ту под коленями.