И даже когда я смеюсь, я должен плакать…

Защита Грюнфельда, безусловно относящаяся к самым интересным, делает возможной гораздо более оживленную игру фигурами, чем большинство королевских защит, так как в ней значительно раньше открываются вертикали. Теперь только не терять мужества и надежды!

— И у вас были с собой, когда вы пришли ходатайствовать о выездной визе, светокопии планов календарного графика выступлений Бориса Беккера в Уимблдоне — простите, профессор Волков, Борис Беккер — мой кумир, вот я и оговорился. — У него плохо пошли дела! В последнее время он потерпел ряд поражений. Говорят, он страдает от депрессии. Может быть, вы, из Германии, знаете об этом подробнее?

— К сожалению, нет, господин следователь.

— Я так беспокоюсь… Гррр-ррррм! Так о чем мы? Ах, да, вспомнил: у вас были с собой светокопии вашего изобретения — эко-клозета, — когда вы пришли ходатайствовать о выездной визе?

— Разумеется, были, господин следователь. Минуточку! — Миша сильно сопит. — Вы сказали — эко-клозета? Но все эксперты придерживались мнения, что речь идет о светокопиях установки по обогащению плутония!

— Недолго.

— Что недолго?

— Они придерживались этого мнения. Потом они установили, что это мнение было ошибочным. Конечно, речь идет об эко-клозете.

— Э-э-это они действительно так считают? — Если припомнить, сколько великих шахматистов сошли с ума…

— Ну, разумеется, профессор Волков. Не надо держать нас за идиотов! Не будете же вы таскать с собой светокопии вашей установки по обогащению плутония! Это было бы действительно чистым безумием!

Чистым… Он сам это говорит! Вот чего я всегда так боялся, — сойти с ума!

— Хорошо, господин следователь, моего эко-клозета. Но где же тогда чертежи установки по обогащению плутония?

— Ну, где же еще? В вашей голове, дорогой мой изменник родины!

Тут уже не поможет надежная, но несколько пассивная защита Стейница, названная так в честь величайшего мастера XIX века — он тоже окончил свою жизнь душевнобольным. Всего наилучшего!

— Ага, в его голове.

— Не в его голове. В вашей голове, профессор!

Тут можно не слушать дальше. Тут нужно быстро спросить:

— Но откуда у него чертежи эко-клозета? Пожалуйста, заметьте, хотя я говорю «он», я имею в виду, конечно, «я», потому что я не он.

— Давайте не будем больше спорить, профессор. Вы — профессор Волков, и вы понесете кару за свою измену. Ваши знания вы хотите продать за бесценок за границей, вы — человек без родины, у вас нет ничего святого.

Все это нам было уже известно. Психоанализ не помогает. Возможно, поможет интонация так называемой классической иронии? Попробуем-ка:

— Откуда у меня чертежи эко-клозета, это нам еще не известно, насколько я понимаю?

— Положим, нам это известно, но вы-то знаете это наверняка. У вас они от бедного Миши Кафанке.

Он говорит — бедного Миши Кафанке. Как он прав. Я действительно бедный Миша Кафанке. Из огня да в полымя.

— Поэтому вы его и убили.

— Кого, господин следователь?

— Кафанке.

— Кафанке? Зачем?

— Чтобы завладеть его паспортом, его документами и изобретением.

— Ага.

Тирли-тирли.

— Слава Богу, у нас в России есть обязательная прописка. На основании документов и бланка прописки этого несчастного Миши Кафанке мы смогли быстро установить, откуда он приехал.

— Это вы смогли быстро уста… — Ой-ой-ой! Конечно, они это смогли! Только бы, ради всего на свете, они не втянули сюда еще Ирину и ее семью. Этого бы я не вынес. Это было бы слишком чудовищно.

— В течение одного дня было точно установлено: Миша Кафанке жил в Димитровке. Это подмосковное село. В семье Петраковых. Кафанке приехал из Германии. Там он познакомился с лейтенантом Советской Армии Львом Петраковым. Они были друзьями. Кафанке приехал, чтобы погостить у своего друга… Это бесстыдство с вашей стороны, чтобы я вам все это еще раз объяснял! Вы сами это знаете лучше всех. Вы — или ваши соучастники — убили этого несчастного человека. Это был для вас счастливый случай, решение ваших проблем с выездом из страны. В самом деле, нечего держать меня за идиота!

— Чего нет, того нет, господин следователь!

— Чего нет?

— Того, господин следователь, что я держу вас за идиота! Как же я убил Мишу Кафанке?

Тирли-тирли. Взгляд Юрия Ежова блуждает по восхитительной молодой листве за окном. Милая моя родина, думает он и говорит:

— Задушили, утопили, закололи, отравили, повесили, переехали машиной, расчленили, сожгли, растворили в кислоте — мало ли возможностей?

— Н-да, господин следователь, вы правы, есть много возможностей. Мне известны еще несколько.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Так, значит, я это сделал либо в одиночку, либо с кем-то другим?

— Это вам тоже известно лучше. Предположительно, с другими. Поэтому вы здесь, в изоляторе службы госбезопасности.

— Почему?

— Чтобы другие не могли вас вызволить.

— Ах, да, конечно. Глупый вопрос.

— Я уже сказал вам, нечего держать нас за идиотов!

— Вы сказали это, господин следователь. А когда было совершено преступление? — Остановимся на классической иронии. Расстрелян я буду в любом случае, так что надо хотя бы развлечься!