И даже когда я смеюсь, я должен плакать…

Он был восхищен, просто поражен этими комиксами. Нет, конечно, они не такие безобидные и глупые, как в бульварных газетах, это скорее политические, иронические, саркастические комиксы из элитарной прессы и андерграунда. Понятно, что Эмми не могла над ними смеяться, никто бы из людей ее круга не смог, — рисовали их и писали тексты реплик интеллектуалы, умные неудачники и мизантропы. Оба продавца превосходны еще и в другом смысле, о чем Эмми и не подозревает: они заказывают и продают чудесные, потрясающие произведения издательского и полиграфического искусства, да, искусства! Миша обнаружил и купил два из них, которые тронули его настолько, что он не мог заснуть после прочтения, но и отложить такие комиксы он больше не мог.

Издатель — Арт Шпигельман, а книга, точнее, двухтомник, называется «Мышь, рассказы недобитого». Рассказчик — старый еврей, переживший Освенцим, который в этих комиксах называется «Mauschwitz», и еврей этот рассказывает историю своих страданий, трагедию б миллионов убитых, своему сыну — Арту Шпигельману.

Нацистские убийцы в этом траги-комиксе — кошки, а евреи — мыши, и там есть потрясающие рисунки и реплики с остроумной игрой слов.

Когда у Миши уже не было сил выдерживать эти дни пожаров, грабежей, избиений и смертельной ненависти в Лос-Анджелесе, эту войну за окном и вымышленную действительность уголовных сериалов, которую кузина Эмми считает более реальной, чем настоящая, он шел в свою комнату и перелистывал оба тома «Мыши», после чего ему казалось, что мир и эти люди — только сон ада.

33

Не бери себе в голову, будь счастлив! Улыбайся, улыбайся! Думай о хорошем!

Так здесь говорят. Берите пример с американцев, вы, все там, в Европе и на Ближнем Востоке!

Смотрите, только прекратились убийство, — руины все еще дымятся, солдаты, вооруженные как марсиане, патрулируют пустынные улицы, — а уже отчасти американизированный Миша сидит перед мистером Стивеном Банкером.

На Атлантик-авеню, совсем поблизости, есть огромный, самый большой в Лос-Анджелесе, магазин сантехники, он называется AMSAN. Фирма AMSAN — крупнейший производитель и поставщик сантехники в Северной Америке, штаб-квартира фирмы находится в Нью-Йорке.

Возле мистера Банкера, который заведует здесь филиалом, сидит элегантно одетый Герман Вильке из немецкого рекламного агентства «Хайншайд и К°». Миша сообщил ему адрес Эмми, а вчера Вильке позвонил и сказал, что он должен приехать в понедельник, 22 июня, в 11 часов утра, для деловой беседы.

Миша был вне себя от радости, что Вильке позвонил, и теперь он сидит перед специалистом по рекламе и мистером Банкером. На Мише его лучший костюм, темно-синий, белая рубашка и модный галстук. Банкер высокий и худой, на нем очки без оправы. Его контора находится на третьем этаже, над магазином. Сначала Миша заглянул в магазин. Ну и ну, чего здесь только нет, просто фантастика! Конечно, он сразу же вспомнил свой маленький магазин на Кройцкаммерштрассе 46 в Ротбухене. Как трагично погибли прибежавшие к нему за помощью мальчик и девочка! Но довольно о неприятном! Сегодня я должен быть бодрым, непринужденным, предупредительным и преисполненным чувства собственного достоинства, сейчас наступил решительный момент, от которого зависит все. Чтобы гарантировать счастливое будущее здесь с Ириной, Миша заготовил копии чертежей и описания своего изобретения. Герман Вильке, видит Бог, хорошо потрудился с тех пор, как они виделись в последний раз. Он уже нашел заинтересованного покупателя на изобретение, всемогущего Роджера Трамбулла, президента AMSAN, вот так!

Вильке нашел этого человека в Нью-Йорке и показал ему документацию. Трамбулл пришел в восторг, он непременно хочет выпускать этот клозет, говорит Вильке, Стивен Банкер разделяет его воодушевление:

— Это прекрасно, мистер Кафанке, — говорит он, — я поздравляю вас! Это как раз то, что нужно в наше время, когда экология выходит на первый план!

Миша только тихо сопит. У цели! Он у порога своей мечты.

Не совсем.

— Конечно, изобретение еще должно быть протестировано, — говорит Вильке. — Я имею в виду — проверено на патентную чистоту и запатентовано прежде, чем мы заключим договор с президентом Трамбуллом, вы понимаете, мистер Кафанке?

— Разумеется.

— Вы ведь уже строили модель, мистер Кафанке, не так ли? — спрашивает Банкер.

— К сожалению, нет… И в ГДР, и в России это чрезвычайно трудно. Но камеру с бактериями, которые разлагают отходы и превращают их в гумус, я сделал и испытал, все работало безукоризненно.

— Видите ли, мистер Кафанке, — говорит Вильке удовлетворенно, — обо всем этом я рассказал и президенту Трамбуллу в Нью-Йорке, он берет опцион — с оплатой, разумеется, — на эко-клозет сроком на шесть месяцев…

— Шесть месяцев, — повторяет Миша несколько разочарованно. — Так долго?