И даже когда я смеюсь, я должен плакать…

После этого принципиального разговора об идеях и идеологах и после чтения любовной лирики убийц Миша никогда больше не поддавался сомнениям морального порядка или приступам сентиментальности, торгуя реликвиями на бывшем «антифашистском крепостном валу».

17

Кстати, об убийцах.

Миша может предложить покупателю кое-что особенно изысканное, настоящий лакомый кусочек: орден для высших офицерских чинов Штази. Так вот, ничего более изысканного вы не найдете. Сделан он, конечно, из меди, покрыт эмалью, каждые пять лет выпускалась новая модель. Даже к сороковой годовщине Министерства государственной безопасности изготовили новую модель, хотя праздновать сороковую годовщину госбезопасности уже не пришлось ввиду отсутствия министерства, партии СЕПГ и государства, безопасность которого они берегли. Все равно, ордена к сороковой тоже лежат здесь, Лева где-то откопал, и теперь Миша их продает. Это самый дорогой товар, но и они идут нарасхват, как горячие пирожки.

А партийные билеты из красного кожзаменителя! Совсем новенькие, незаполненные, и старые, потертые. Золотыми буквами по красному выведено: ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ! На последней странице можно прочесть серьезные указания, например: «Твой членский билет — важнейший и ценнейший документ, которым ты обладаешь. С ним надо бережно обращаться, надежно хранить и не допускать утраты. В случае утраты надлежит немедленно поставить в известность руководство твоей первичной организации…» Н-да, а поскольку теперь все утрачено — от первичной организации до государства в целом, никого ни о чем теперь нельзя поставить в известность, Лева собирает «важнейшие и ценнейшие документы». Он вручил их Мише, а тот перепродает их. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

18

Свой большой второй торговый стол Миша расположил вблизи того места, где когда-то стоял отель «Эспланада». За ним работает роскошная девушка с рыжими волосами, покрытыми красным лаком ногтями и красными пухлыми губами под Мэрилин. И грудь у нее как у Мэрилин, и ягодицы как у Мэрилин. Зовут девушку Лилли, и Лева (кто же, как не он?) нанял Лилли, потому что в одиночку тут делать нечего. Лилли, ей только что исполнилось восемнадцать, владеет своей профессией не хуже, чем любой зазывала с большим стажем на рыбном рынке в Гамбурге.

Над столом на двух отвесных рейках прикреплена полоска картона, на которой написано: ПРОКАТ МОЛОТКОВ И ЗУБИЛ. 1/2 часа: DM 3.-, 1 час: DM 5.-. Это написал Миша, и перед роскошной грудью Лилли, выступающей из огромного выреза зеленого облегающего платья, лежит множество молотков и зубил, столько, сколько Миша и Лева вместе могли унести, — не считано! Однако на все эти инструменты постоянный спрос, потому что рядом, перед остатком разрисованной Стены, стоит толпа мужчин всех возрастов со всей Европы и из-за океана, и каждый норовит что-то выдолбить. Необычные, прекрасные и печальные звуки наполняют воздух, — это арматурная сталь и спирали в сверхпрочном бетоне, они приходят в колебательное движение от ударов молотков, вибрация распространяется от блока к блоку и создает эту таинственную, никем и никогда раньше не слыханную музыку.

Большие участки «крепостного вала» уже исчезли, надо торопиться, чтобы успеть урвать себе кусок, поэтому работа здесь идет с утра до ночи, и Лилли едва хватает времени на бутерброд с кока-колой или чтобы пописать за тяжелой бетонной дверью. Когда-то эта дверь вызывала страх, потому что из-за нее могли выскочить полицейские, которые хватали людей, оказавшихся на нейтральной полосе. Теперь дверь открыта, она висит на петлях, покосившись, и под ее прикрытием можно беспрепятственно справлять малую нужду. К счастью, есть и другие подобные возможности.

Возле молотков и зубил Лилли разложила обломки Стены всевозможных форм и размеров. Их вырубил Миша, и те, кто слишком ленив, чтобы взять в руки молоток, покупают подходящие осколки у прекрасной Лилли.

Чтобы Мише не надо было каждый день ездить в Ротбухен, а также чтобы облегчить доставку всех этих сокровищ, Лева (он обо всем заботится, без него ничего бы не вышло) снял совсем поблизости, как раз позади Бранденбургских ворот и Парижской площади, на Шадовштрассе, трехкомнатную квартиру офицера Штази, который должен был на некоторое время срочно исчезнуть в связи с важными обстоятельствами. Такое бывает очень редко, эти важные господа с гордостью и уважением относятся к тому, чем они занимались и кем были. Но Лева нашел одного из тех, что сейчас, по крайней мере некоторое время, собираются держать язык за зубами. А в квартире этого высокого чина Штази, которую тот когда-то использовал в качестве конспиративной явки, теперь живут только Миша и прекрасная Лилли. И вскоре после начала совместной работы между ними произошло совершенно замечательное и конспиративное событие, и с тех пор Миша на седьмом небе.