И день за днем уходит детство

Сам себя я представляю, конечно, генералом, делающим смотр войскам. С «коня» зорко осматриваю выстроившийся в ряд класс. Наметанным взглядом определяю, что шеренга не полная. Кого же это нет? Грозно хмурю брови.

Первым стоит Генка. Он выше всех, но чем-то недоволен, прячет руки за спину. Они у Генки красивые, мускулистые. Но сегодня, когда рядом с ним встал Артем, руки больше его не радуют. Они блекнут в сравнении с тугими мышцами Артема, которые покрывают ровными буграми его грудь, руки, ноги и даже шею. Я еще никогда не видел своего нового друга в трусах и майке. Ну и бугай! Действительно, иначе и не скажешь – бугай, то есть здоровее некуда. Артем смущается под пристальными взглядами девчонок и физрука. Наш Андрей Валентинович когда-то увлекался легкой атлетикой, поэтому он поджарый и быстрый, но какой-то – как бы это сказать? – не внушительный, что ли, если сравнивать его с Артемом, несмотря на то, что выше его на две головы. Андрей Валентинович и сам это осознает, наверное. Поэтому, не удержавшись, спросил:

– Штангист?

– Да нет, раньше занимался, – отвечает Артем. – Сейчас самбо.

И я вижу, что он окончательно смутился и даже покраснел. Вот чудак!

Ага! Нет Светки. И как это я сразу не заметил? Ищу ее глазами. Да вот же она, выходит из раздевалки, проходит мимо меня, становится в строй. Тоненькая черноволосая девушка кажется слишком хрупкой, мне невольно хочется взять ее под защиту. Правда, не знаю, от кого и зачем.

И тогда я начинаю мечтать. Мне представляется, что на Светку напали хулиганы. Она в страхе кричит, и тогда, неизвестно откуда, появляюсь я. Но не такой, какой я есть, задохлик, а мускулистый, сильный и бесстрашный. Я заслоняю Светку своим телом. Первый бандит падает на землю, сраженный молниеносной подсечкой, второй летит кубарем после мощного хука в челюсть, третий… У него в руках блеснул нож! Он наносит мне удар, и в то же мгновение я бью его ребром ладони по шее. Бандит падает и уже не встает. Я, истекая кровью, медленно опускаюсь на землю, надо мной склоняется Светка. Она взволнованна и бледна. И шепчет мне: «Ты мой герой!»…

Мои мечты прерывает звонок с урока. Заливается, словно с ума сошел, и даже не хочет понимать, как он некстати. Я мысленно чертыхаюсь, слезаю с «коня» и бреду в раздевалку, куда ушли уже из спортзала все ребята.

Уже с порога замечаю в раздевалке какое-то непонятное оживление. Генка взобрался на скамью, у него в руках конверт, на котором крупными буквами синим фломастером выведено: «Артему Громову». Однако Генка с громким треском разрывает запечатанный конверт, извлекает лист бумаги и начинает вслух читать то, что там написано.

Я понимаю, что на моих глазах совершается подлость, но не могу сойти с места, словно меня парализовало. Зато обострился слух. Генкин голос врывается в мои уши как звук канонады.

– «Милый Артем!» Ха-ха! – читает и сразу же комментирует Генка. В эту минуту он очень некрасив, с возбужденным лицом, раздувающимися ноздрями, зло прищуренными темными глазами. – Смотри-ка, уже милый! «Ты мне очень нравишься. Ты – парень моей мечты…» Вот это сильно сказано! – Генка делает движение, как будто хочет разорвать листок, но любопытство пересиливает раздражение, и он продолжает читать: – «Я предлагаю тебе свою дружбу».

Этого Генка уже не в состоянии вынести. Он в бешенстве кричит:

– Дура!

И всем становится ясно, что Генка знает автора послания. Я тоже знаю, кто это. А потому делаю шаг, правой рукой вырываю листок из Генкиных рук, а левой, как во сне, наотмашь бью его по удивленной физиономии. И тут же моя голова раскалывается на миллион крошечных колокольчиков, каждый из которых яростно звенит, пытаясь заглушить другие. А перед глазами вспыхивает и мгновенно гаснет радуга. Профессиональный удар!

Краем затухающего сознания я улавливаю поднявшийся в раздевалке шум, топот, крики…

Медленно прихожу в себя. Моя голова лежит на коленях Артема. У него пламенеет скула. Где-то в отдалении, вероятно, из душа, слышен шум льющейся воды и слабый голос Генки. Я понимаю, что произошло, и благодарно смотрю на Артема. Затем разжимаю кулак – в нем зажат смятый листок. Артем, повинуясь моему взгляду, берет его, читает, не вслух, про себя. Сначала он краснеет, затем бледнеет. Но не произносит ни слова. Наконец встает, помогает подняться мне. И мы уходим. Он поддерживает меня.

Физкультура – последний урок, и мы совсем уходим из школы. Артем провожает меня до дома. Я счастлив, несмотря ни на что – рядом со мной идет настоящий друг.

Мы прощаемся у подъезда. Я даже улыбаюсь и пренебрежительно махаю рукой – мол, все хорошо, старина, не беспокойся за меня. Мы обмениваемся мужским рукопожатием, и Артем уходит. Я поднимаюсь на лифте на свой этаж, открываю дверь ключом, вхожу, раздеваюсь и иду в свою комнату.

И только в комнате у меня подкашиваются ноги, и я без сил валюсь на диван.

Я рыдаю, но не от боли, нет. Мне очень обидно, а почему – не знаю.