И девять ждут тебя карет

Ипполит ушел. Я рассеянно взяла чашку, но кофе совсем остыл и покрылся неаппетитной пленкой. Я поставила чашку на пол. В камине, рассыпая яркие искры, треснуло полено. В коридоре было совсем тихо. Я посмотрела на часы. Они остановились. «То мира бесконечный час... Как я осмелюсь заставить бить тот бесконечный час, когда слежу за временем в полночный час, все для тебя, мой суверен...»

— Линда, — сказал Уильям. Он подошел, сел рядом со мной на диван и взял мои холодные руки в свои. Теплые, надежные руки, сильные и нежные. — Линда, — произнес он еще раз и откашлялся.

Я пришла в себя: будто что-то холодное вдруг коснулось спины. Я выпрямилась и сказала:

— Уильям, я хочу от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы сделали. Честное слово, не знаю, что бы я сегодня делала без вас. Я не имела никакого права просить о помощи, но чувствовала себя такой одинокой, а вы — мой единственный друг.

— Кого же звать, как не друзей, — сказал Уильям. Он выпустил мои руки. Наступило молчание. — Если вы останетесь с Филиппом, — нерешительно добавил он, — я смогу иногда навещать вас, верно?

— Не думаю, что я останусь с ним.

— Нет?

— Нет.

— Понятно. — Он встал и улыбнулся мне. — Отвезти вас на виллу Мирей на джипе?

— Нет, спасибо, Уильям. Я подожду.

— Ладно. Тогда желаю вам спокойной ночи. Увидимся перед отъездом, хорошо?

— Конечно. Спокойной ночи. И... большое спасибо, Уильям. Спасибо за все.

Я забыла о нем сразу же, как только закрылась дверь. Кто-то вышел из библиотеки. Я слышала голоса Ипполита и Рауля. Они тихо разговаривали о чем-то между собой. Сейчас они шли по коридору.

У меня сжалось сердце. Я вскочила и подошла к двери. Ипполит что-то говорил об Элоизе. Я прислонилась к стене возле двери, чтобы они не заметили меня, проходя мимо.

— ...в лечебнице, — говорил Ипполит. — Я поручил ее доктору Форе. Он позаботится о ней.

Было еще сказано что-то о «небольшой пенсии»... потом «где-нибудь подальше от Парижа, Вальми и Канна», и наконец, когда они были уже в самом конце коридора, я расслышала слова «сердце», «теперь уже недолго».

Они прошли в холл. Ипполит пожелал спокойной ночи. Я тихо вышла в коридор и остановилась там, ожидая, пока он уедет. Я вся дрожала. Леон и Элоиза отошли в прошлое, превратились в жалкие призраки, не способные даже испугать, но я должна найти в себе силы на борьбу еще с одним призраком.

Рауль что-то спросил. В ответ Седдон произнес что-то неразборчиво, я поняла только слово «уехал». Снова резкий вопрос Рауля, голос Седдона:

— Да, сэр. Несколько минут назад.

— Понятно, — мрачно произнес Рауль. — Благодарю вас. Спокойной ночи, Седдон.

Потом я поняла, о чем он спрашивал. Я забыла, что Ипполит еще здесь, что Седдон еще не ушел из холла, я бросилась бежать по коридору.

— Рауль! — отчаянно крикнула я. Стук входной двери заглушил мой крик.

Я добежала до холла и в эту минуту услышала шум мотора. Удивленный голос Седдона произнес:

— Как, это вы, мисс Мартин? Я думал, вы уехали с мистером Блейком!

Я не ответила, пробежала холл, рванула дверь и выбежала в темноту.

«Кадиллак» уже тронулся с места. Когда я добежала до низа большой лестницы, он отъезжал от дома. Я снова позвала Рауля, но он не расслышал; во всяком случае, машина не остановилась, наоборот, прибавила скорость. Я бросилась бежать за ним.

Я была не больше чем в двенадцати ярдах от машины, когда она осторожно въехала на первый поворот и скрылась из виду.

Если бы я тогда могла соображать, то ни за что не сделала бы подобного. Но я была не в состоянии рассуждать. Я знала только, что должна сказать ему то, что должно быть сказано, — иначе не смогу больше жить. И, не задумываясь, повернулась и побежала по лесной дорожке, которая коротким путем вела к шоссе.

Это была узкая тропинка, круто спускавшаяся к мосту Вальми. Я много раз ходила по ней вместе с Филиппом. Ее недавно расчистили, и ступеньки, положенные в самых опасных местах, были крепкими и широкими, но скользкими. Идти по этой тропинке ночью в туман равносильно самоубийству.

Обо всем этом я не думала. По странной случайности в кармане оказался фонарик Филиппа, и при его слабом, неверном свете я почти бежала по головокружительно крутому спуску, будто за мной по пятам гнался целый сонм привидений.

Слева я видела свет фар «кадиллака», спускавшегося по первому, самому длинному отрезку зигзага. Мотора почти не было слышно. Я пробиралась через кусты, не обращая внимания на ушибы и царапины.

Конечно, я не смогу его догнать. Он все еще подо мной, на первом повороте, лучи фар освещали северную сторону дороги, и тени деревьев, мимо которых я пробегала, плясали и ложились на тропинку у моих ног, словно спутанная сеть.