И девять ждут тебя карет

– Печенье. Его кто-то переставил. А, вот оно. – Я положила три печенья в блюдечко Филиппа, искоса посмотрев на миссис Седдон. – Сегодня добавочная порция. Он пережил несколько неприятных моментов в гостиной внизу.

– Правильно. Его не мешает немножко побаловать, если хотите знать мое мнение. А теперь мне действительно надо идти. Очень приятно было поболтать с вами, мисс. И мы с Седдоном вот что думаем: как Филиппу повезло, что вы с ним! Он ведь любит вас, это сразу видно, а я считаю, что больше всего он нуждается в том, чтобы любить кого-нибудь.

– Мы все в этом нуждаемся… – сказала я тихо, почти про себя.

– Ну ладно, – добродушно произнесла миссис Седдон. – Его старая няня тоже была хорошей женщиной, ничего не скажешь, но она немного сюсюкала с ним. Говорите что хотите, но это вполне понятно: она ведь вырастила его с пеленок. Может быть, хозяин был прав, что решил заменить ее, – вы ведь сами говорили об этом. Главное, ему надо было полностью сменить обстановку, после того как он потерял папу и маму, бедный маленький сиротка. А вы его замечательно воспитываете, извините, что беру на себя смелость говорить вам это.

– Это очень любезно с вашей стороны. Благодарю вас, – сказала я, чувствуя себя растроганной. Подняв поднос с ужином для Филиппа, я улыбнулась ей поверх него. – Надеюсь, все будет хорошо. Во всяком случае, я знаю человека, который наверняка будет доволен, когда приедет мсье Рауль.

Она остановилась у дверей и с трудом повернулась:

– Кто? Мистер Флоримон? Ну, не могу сказать…

– Я имела в виду не его, а Филиппа.

Она поглядела на меня и покачала головой:

– Мистер Роул почти не знает мальчика, мисс. Не забудьте, Филипп приехал к нам незадолго до вас, и с тех пор мистер Роул ни разу не был здесь.

– Но мистер Рауль должен был видеть его в Париже или где-нибудь с мсье Ипполитом.

– Нет, не видел. Я точно знаю. Вряд ли они с мистером Роулом видели друг друга в этом Пари. Пари! – сказала миссис Седдон, стараясь произносить название столицы Франции по-французски. – Пари! Вряд ли он стал бы там думать о Филиппе! Заметьте мои слова, у него были там свои делишки, в этом Пари!

– Но когда Филипп услышал, что чья-то машина поднимается к замку по дороге, он выскочил на балкон, как молния, а когда увидел Флоримона, был страшно разочарован. Более того, был просто потрясен… Кого же он мог ожидать, если не двоюродного брата?

Посмотрев на миссис Седдон, я была поражена, увидев, что глаза ее полны слез. Покачав головой, она вытерла щеки пухлой рукой.

– Бедный сиротка, несчастный малютка! – прошептала она и замолчала.

Но, несколько раз всхлипнув и проделав сложные манипуляции с носовым платком, она все же объяснила мне все. Причина была проста, очевидна и ужасна.

– Он не видел своих родителей мертвыми. И ему не разрешили пойти на похороны. Мы с Седдоном убеждены – он не верит, что они действительно умерли. Их должны были привезти из аэропорта, понимаете, и мальчик ждал их, но родители так и не приехали. Больше он никогда их не видел. Думаю, он все еще ждет.

– Это ужасно. – Я с трудом перевела дыхание. – Это… это ужасно, миссис Седдон.

– Да. Если он слышит, как подъезжает машина, то пулей несется навстречу. Я сама видела. Счастье, что сюда приезжают не очень-то часто, иначе мальчик круглые сутки торчал бы на балконе и наконец расшиб бы себе голову о камни на дорожке или накололся на эти острые железные прутья, как жук на булавку.

У меня по спине пробежали мурашки.

– Я буду смотреть за ним, – произнесла я.

– Хорошенько смотрите, – поддержала меня миссис Седдон.

Карета четвертая

Глава 7

…Существо, передвигающееся на двух ногах и внешне похожее на человека, а не на чудовище…

Диккенс.

Посмертные записки Пиквикского клуба[9]

Филипп уснул, свернувшись в удивительно маленький клубок под одеялом. Свет еще горел, книга, которую он читал, соскользнула на пол. Мальчик что-то зажал в руке, и я отвернула простыню, чтобы посмотреть, – это был игрушечный солдатик королевской гвардии в высокой меховой шапке.

Я подняла книгу, поправила одеяло, потушила свет и тихонько вышла, держа в руках ненужное какао, которое оставила в кладовой.

Вернувшись в свою комнату, я вышла на балкон и опустила портьеру, чтобы снаружи не было видно света. Ночь выдалась спокойная и неожиданно теплая. Тумана пока не было, но далеко, в глубине долины, темнота стала какой-то белесой. Воздух был по-весеннему сырой. Где-то в лесу раздался крик совы, еще один. Эти звуки отозвались во мне неожиданной грустью. Я чувствовала себя усталой и разбитой. Очень много событий произошло сегодня: впечатление от приятных – утренней встречи с Уильямом Блейком, маленького флирта с Флоримоном в салоне – как-то сгладилось, оставив необъяснимое разочарование.