И девять ждут тебя карет

– Иногда.

Я ждала, что он улыбнется, но Рауль произнес это совершенно серьезно. Казалось, его хорошее настроение испарилось: некоторое время он вел машину молча, с бесстрастным, даже хмурым выражением лица. Я робко замерла рядом с ним, положив руки на колени и наблюдая, как фары выхватывают из темноты все новые повороты дороги.

Машина преодолела последний отрезок зигзагообразного спуска, проехала мост, осторожно свернула с него и помчалась по шоссе вдоль долины, набирая скорость.

– Мне очень жаль, что вы так плохо провели последние два дня, – наконец сказал он холодным, почти официальным тоном.

– Два?

– Я имел в виду вчерашний эпизод на мосту.

– А, вот что! – засмеялась я. – Знаете, я почти забыла…

– Рад слышать. Но это, вероятно, потому, что сегодняшнее происшествие заставило вас забыть обо всем, что было раньше. Вы больше не выглядите испуганной. – Он искоса посмотрел на меня и внезапно спросил: – Очень испугались?

– Сегодня? Д-да. Да, испугалась. Не потому, что меня могли убить или что-нибудь в этом роде: все случилось так быстро, что я не сразу поняла, в чем дело. Просто… просто испугалась. – Я крепче сжала пальцы, сплетенные на коленях, вспоминая тот миг, когда мне показалось, что сердце перестало биться; как лучше объяснить Раулю мои чувства тогда? – Наверное, страшнее всего было, когда я услышала выстрел и увидела, что Филипп неподвижно лежит на дорожке… когда еще не осознала, что с ним ничего не случилось. Казалось, прошла целая вечность. После выстрела – тишина, все вокруг выглядит как-то неестественно, только верхушки сосен качаются и шуршат, как шины по асфальту, когда выключаешь мотор.

Мы проезжали поворот, ведущий в Бель-Сюрприз. Мимо мчались деревья, на мгновение окутываясь летящим золотым светом фар, а затем превращаясь в серые туманные силуэты, которые таяли позади.

– Вы когда-нибудь думаете, – сказала я, – если с вами случается что-нибудь ужасное: «Только что все было хорошо, и вдруг мир изменился; сейчас все ужасно. Пусть исчезнет „сейчас“, пусть возвратится то, что было раньше: все, что угодно, только не „сейчас“!» И изо всех сил стараетесь восстановить это «раньше», хотя понимаете, что это невозможно. Поэтому вам хочется задержать время, чтобы больше уж ничего не случилось. Со мной было именно так.

– Понимаю. Но ведь в конце концов ничего и не случилось.

– Да. – Я тяжело вздохнула. – «Сейчас» так и не наступило. Никогда не забуду минуту, когда Филипп шевельнулся.

– А потом?

Еще один быстрый взгляд.

– А потом я разозлилась. Так сильно, что могла бы в ту минуту кого-нибудь убить.

– Да, так бывает, – согласился он.

– Бывает, что страх приводит к убийству? Знаю. Но это еще не все. Если бы вы видели Филиппа… – Лицо мальчика встало перед глазами. Слишком разыгралась фантазия? Такое чувство, словно я обязана объяснить ему… – Филипп… он такой спокойный ребенок. Такой молчаливый. Это никуда не годится. Мальчики не должны быть такими. Сегодня он был немножко другим – валял дурака, как обычный ребенок, пел всякие глупые песенки и прыгал по тропинке; я была так довольна, что он развеселился, что даже не сделала ему замечание. И вдруг… совершенно неожиданно… это зверство. Лицо у него было вымазано в грязи, он даже не захотел остановиться посмотреть на форель, а потом он… он заплакал.

Я замолчала. Закусив губы, отвернулась от Рауля и стала смотреть на дорогу.

– Не говорите больше об этом, если не хочется.

– Это… задело меня за живое. Но сейчас, когда я вам все рассказала, чувствую себя лучше. – Мне удалось улыбнуться. – Давайте забудем о том, что случилось, хорошо?

– Для этого мы с вами и едем в город. – Он как-то неожиданно улыбнулся и вдруг произнес совершенно другим, веселым тоном: – Вы почувствуете себя еще лучше после кафе. У вас есть паспорт?

– Что?

– Паспорт. Я хочу сказать, он у вас с собой?

– Да. Вот… вот он. Звучит очень серьезно и официально. Решили меня депортировать?

– Что-то вроде того. – Мы уже приближались к окрестностям Тонона. Дорогу окаймляли деревья, а над ними висели круглые пузыри фонарей, похожих на дыни, заставлявшие полуголые стволы отбрасывать фантастические тени. – Ну-ка, что вы скажете на это? – спросил Рауль, немного замедляя ход и глядя на меня. – Давайте гулять всю ночь. Поедем в Женеву, что-нибудь поедим. Потом пойдем на танцы или в кино, например?

– Все, что угодно, – сказала я. Его хорошее настроение заразило меня. – Куда угодно. Вы решаете.

– Вы говорите серьезно?

– Да.

– Прекрасно, – ответил Рауль, и длинная машина рванулась к ярким огням шумного ночного Тонона.