И дочка в подарок

- Не надо. Просто не делай глупостей и… прощай.

Он что-то еще говорил мне вслед, но я его уже не слушала.

- А папа… папа не пришел?

Дочь, оставшаяся сегодня снова с бабушкой, бросилась ко мне с расспросами, едва мне стоило переступить порог квартиры.

Ее слова заставили меня внутреннее сжаться. Конечно, она спрашивала о Лаврове, но правда была в том, что я по-прежнему не знала, кто ее настоящий отец. 

- Нет, он сегодня занят, - соврала, не желая расстраивать Машу. И Петю тоже, который после нежданного полета с карусели стал очень впечатлительным, если верить словам его хозяйки.

- Как же так… - разочарованно протянула дочь и даже ее хвостики словно бы грустно поникли, не говоря уже о перекошенной морде Петеньки.

- Константин Павлович - деловой человек, - пояснила я. - У него много работы. И вообще… он уехал в командировку!

- Вы что, поссорились? - тут же насторожилась Маша.

Черт, как же сложно обмануть умного ребенка!

- Нет, - как можно убедительнее ответила я. - Но пока Константин… в командировке, мы тоже уедем. Навестим наконец бабу Люду…

- Только не баба Людаааа! - тут же простонала дочь.

- Она не подарок, конечно, зато там, в деревне, воздух лучше…

- Там пахнет какашками!

- Прекрати!

Я едва успела произнести это короткое слово, как в дверь позвонили.

- Папа! - тут же радостно подпрыгнула на месте Маша.

Я показательно взглянула в глазок и ответила:

- Это не он. Это дядя Артур…

Ставка сыграла, как надо - дочь мгновенно отскочила от двери и скрылась у себя в комнате.

Но на самом деле на пороге стоял, конечно же, Лавров.

Понимая, что он не уйдет просто так и своими звонками и стуком наверняка напугает Машу, да и всех соседей заодно тоже, я все же открыла дверь, но поспешно вышла на лестничную площадку и плотно закрыла за собой.

- Ты уволилась, - обвиняюще проговорил мой бывший… босс.

- Да, - не стала я отрицать очевидного.

- Почему?

- Потому что мне все это надоело.

Наши взгляды скрестились: его - потемневший от напряжения, и мой - почти пустой после всего, что пережила и передумала за последние несколько часов.

- Я этого не делал, - сказал он твердо. - Ни в каком состоянии, ни в каком беспамятстве я такого не сделал бы…

Уверенность, с которой он говорил, пошатнула мою собственную решимость. Нужно было поскорее закончить этот разговор, потому что близость Лаврова действовала на меня совершенно обезоруживающе. И это было попросту ненормально. Я же, в конце концов, взрослая женщина! Которой было абсолютно не к лицу так попадать под мужское влияние…

- Я не знаю, кому и чему верить, - ответила, отходя от него на несколько шагов, чтобы разорвать невидимую, но такую ощутимую связь между нами. - Вчера приходил Малиновский…

Бывший босс тут же угрожающе прищурился.

- Чего он хотел? Я ему шею сверну, клянусь…

- Ничего, - прервала его кровавые фантазии я. - Он просто сказал мне одну вещь… что вы оба сделали тест без моего присутствия.

Лицо Лаврова помертвело. Словно от человека осталась только безжизненная оболочка.

- Значит, из нас двоих ты все же веришь ему, - проговорил он безэмоционально.

- Нет. Я никому не верю.

Между нами повисла пауза, полная холода и недопонимания.

- Знаешь что, Костя? - нарушила я первой тишину, в которой мы оба не знали, что дальше делать. - Вам бы со своими отношениями разобраться. Не вмешивая в это меня и мою дочь…

- Ты мне не веришь, - повторил он, словно пытаясь это осознать. Уложить в мозгу. 

- Я тебя почти не знаю, - ответила с горечью. - Ты однажды уже изменил со мной своей жене, так кто же мешал тебе теперь изменить мне с кем-то еще? 

Он дернулся, нервно мотнул головой, словно не в силах поверить тому, что слышал. 

- А впрочем… - добавила я с кривой улыбкой, - как ты мог мне изменить? Ты ведь ничего и не обещал… 

Я вгляделась в его лицо, отчаянно желая, чтобы он сказал, что все совсем не так. Почти готовая в этот миг поверить любым словам, даже заведомой лжи… 

Лишь бы услышать, что я в его жизни - не какой-то проходной эпизод… Что, уложив меня наконец в постель - снова - он не потерял ко мне интереса… 

Но он так ничего и не сказал. Молча развернувшись, просто пошел прочь и, не вызывая лифта, скрылся где-то среди лестничных пролетов… 

Я до последнего вслушивалась в его утихающие шаги, пока они не смолкли окончательно. И вот тогда на смену гнетущей пустоте пришла боль, от которой хотелось выть.

Часть 15

Откинув все эмоции прочь, я сосредоточился на том, что сейчас казалось мне самым важным. Возвращении доброго имени двум репутациям - моей и Лидочкиной. По правде говоря, Арбузовское реноме было не таким уж и важным (об этом надлежало печься прежде всего ей и Пол-литре), однако раз уж чужими стараниями мы были тесно связаны с секретаршей в буквальном смысле этого слова, значит, и разбираться в этом предстояло нам обоим.    

Вернувшись в офис после беседы с Алиной, которую я всеми силами тут же попытался забыть (беседу, не Алину), я первым делом отправился на пункт охраны. И тут же, с порога, понял - дело неладно.