И дочка в подарок

- Не уверена, что это так, - проговорила размеренно. - Ведь Маша… она может быть все-таки твоей дочерью.

Он медленно покачал головой, и сердце у меня замерло от непонимания того, что мог означать этот жест… От надежды и вместе с тем - страха, что это окажутся напрасные чаяния.

- Я поэтому и приехал, Цветочек. Уезжаю по работе за границу… надолго. И хочу, чтобы ты перед этим кое-что узнала. Считай, что это мой тебе прощальный подарок.

Я вопросительно на него уставилась в ожидании того, что он скажет, и Артур не стал дольше медлить.

- Тогда… шесть лет назад, ничего у нас с тобой не было.

Я ахнула и потрясенно прижала ладонь к губам.

- Я довез тебя до дома - это правда. На этом все. Не в моих привычках пользоваться женщинами в бессознательном состоянии.

- Но… это значит…

- Это значит, что Маша, вне всяких сомнений - Костина дочь.

Он снова улыбнулся и в глазах его промелькнула легкая грусть. Но, стараясь говорить весело, Артур добавил:

- Ты просто вдумайся… она ведь даже характером вся в него!

Он рассмеялся и я невольно рассмеялась тоже.

- Возможно, ты спросишь, зачем тогда я сделал все это… Солгал. Подделал тест…

Я не ответила. Все было ясно и так. И, тем не менее, он честно признался:

- Да, я хотел ему досадить. Мы не слишком хорошо расстались с ним… но, наверно, этот разрыв был только к лучшему. Когда увидишь его… передай, что я… все эти годы жалел не столько о развале фирмы, сколько о том, что потерял его дружбу. Но… почему-то не мог этого признать.

Я осознала вдруг, что на моих глазах застыли слезы, быстро превратившиеся в хрустальные льдинки.

Малиновский поднес руку и бережно, аккуратно стряхнул их с моего лица.

- И вот еще что, Цветочек… Рената что-то задумала против вас. Она предлагала мне какой-то сумасшедший план вроде того, чтобы подложить Косте в постель эту, как ее… Баклажанову? Картошкину?

Шмыгнув носом, я рассмеялась сквозь слезы и поправила:

- Арбузову…

- Точно, Арбузову! Так вот, знай, что если такое случится - я тут абсолютно не при чем. Как, впрочем, и Костя. Верь ему, Цветочек… он, в общем-то, очень неплохой парень. Иногда, правда, чересчур упрямый, но в остальном…

Малиновский хмыкнул и, отстранившись, собирался было уже уйти, но я удержала его, схватив за руку.

- Артур!

- Да?

- Почему ты… сказал мне все это?

Он помолчал, прежде, чем ответить, потом все же сдавленно произнес:

- Потому что ты - первая женщина, на чье мнение мне не плевать. Пожалуйста… не думай обо мне плохо… несмотря на все, что я успел натворить.

Он снова попытался отвернуться, но я порывисто подалась к нему и крепко обняла.

- Спасибо… я все передам ему… Косте.

«Если только он захочет после всего случившегося слушать меня саму», - добавила про себя, ощущая, как к сердцу подступает страх. Но решимость вернуть того, кого любила, была куда сильнее.

- Прощай, Цветочек.

Артур пошел к машине, и, более не оглядываясь, сель за руль и уехал. Когда его иномарка исчезла из вида, я, словно ошпаренная, помчалась к дому, чтобы взять самые необходимые вещи и ехать туда, где просто обязана была быть. Чтобы все исправить. Чтобы дать шанс… себе самой - прежде всего.

Я спешно бросала вещи и документы в сумку, когда в мою комнату внезапно ворвалась Маша.

- Мамочка! - позвала она таким голосом, словно в доме начался пожар. 

- Что такое? - испуганно вскинула я голову. 

- Сходи, пожалуйста, в погреб! 

Я непонимающе воззрилась на дочь.

- Сейчас? Зачем?..

- Хочу варенье! Сливовое! Мамочка, ну пожааалуйста, - проканючила она так жалобно, что шансов отказаться у меня просто не осталось.

- Подожди минутку, я сейчас закончу…

- Нет, прямо сейчас!

Маша подскочила ко мне и схватила за руку с такой силой, что, клянусь, мне даже показалось, будто ей помогает заодно еще и Петенька!

- Ладно, - сдалась я. - Иду.

Маша (вместе с тюленем, конечно) проследовала со мной до самого погреба, словно боялась, что по пути я сверну куда-то не туда, и осталась ждать наверху, пока я спускалась по старой деревянной лестнице вниз…

А потом взяла и захлопнула крышку сверху!

Я так и замерла, пораженная, с банкой варенья в руках, которую едва успела нащупать, лихорадочно пытаясь сообразить, что означает эта новая выходка дочери…

Но вот наверху послышался шум и кто-то стал спускаться ко мне в кромешной тьме по древним скрипучим ступенькам…

Мы неминуемо столкнулись - да так, что я едва не выронила из рук проклятое варенье. Хотела было даже выругаться, но вдруг узнала запах того, кто стоял рядом… аромат парфюма с нотками кожи и фруктов…

- Костя, - выдохнула удивленно.

Неужели мне это не мерещилось?..

- Алина, - шепнул он в ответ.

А потом мы одновременно, как по команде, произнесли - торопливо, словно боялись, что не успеется…

- Я хотела тебе сказать…

- Я должен тебе признаться…

Повисла пауза, наполненная лишь звуками нашего взволнованного дыхания, которое, казалось, сейчас было у нас одно на двоих… 

- Ты первая, - галантно предложил он. 

Я сглотнула, но долго думать не стала: отбросив все сомнения, буквально нырнула в омут с головой, сказав: