…и дольше жизни длится… Книга вторая

Уже почти было пройдено Восточно-Китайское море, кода судно стало на якорь.

В течение суток механики и мотористы не вылезали из машинного отделения, надеясь устранить неполадку своими силами. Но на утро второго дня в каюту капитана постучал грязный как черт, с красными от суточного бдения глазами, старший механик:

– Нужно в порт, капитан.

– Что, сами никак? Вон, уже Владик почти видно. Может дотянем?

Дед покачал головой:

– Не дотянем. Разве что на веслах, – усмехнулся стармех: –  Нужно докование. Иначе и судно и людей угробим к чертовой матери.

В течение суток велся обмен радиограммами с Управлением, в результате которого было принято решение и дана команда судну – идти в Северную Корею, страну с которой СССР во всю «дружил» в последние годы.

Пока СРТМ на малом ходу «чапал» в порт Хыннам, капитан провел с экипажем «ознакомительную беседу», рассказывая о Северной Корее, о порядках, царящих в этой стране, о том, что делать можно, а чего нельзя ни в коем случае. Он так «достал» рыбаков своими нравоучениями, что Митя, похихикивая, отыскал в судовой библиотеке подшивку газет и из одной вырезал портрет лидера Северной Кореи Ким Ир Сена и прилепил его на переборку в своей каюте.

 Митя и Валера, ухмыляясь, фантазировали о том, как удивятся погранцы Кореи, когда увидят в каюте одного из членов экипажа портрет их вождя.  Но даже в самых бредовых фантазиях друзья не могли представить, чем закончится безобидная, на первый взгляд, выходка.

Четверо пограничников вошли в каюту Мити.

 Четверо пограничников вытянулись в струнку и отдали честь пожелтевшему газетному фото.

Четверо пограничников о чем-то быстро и громко заговорили между собой.

Капитан, открыв от удивления рот, переводил взгляд с Мити на погранцов, с погранцов на фото Корейского лидера, и не знал, чего ему теперь ждать.

Пограничники быстрым шагом покинули Митину каюту.

– Ну удружил! – схватился за голову кэп: – Куда их (пограничников) понесло? Они ж повернутые на своем вожде! Что теперь будет?!

Митя пожимал плечами:

– Я же как лучше хотел!

–Ага. Хотел, как лучше, а получилось, как всегда! Молись своему Богу, марконя, чтобы не выперли нас из порта в два счета!

– Да за что нас «выпрут»?!– не понимал Митя.

– Да кто его знает, что у них на уме?! Вон, выскочили на берег, как ошпаренные!

Через полчаса в каюту Мити вошли несколько человек. Портрет Вождя был бережно снят с переборки и вставлен в красивую рамку. После чего портрет был водружен на место. У портрета прибили полочку, на которую немедленно возложили живые цветы. Мите улыбались и жали руку. Когда Митя в сопровождении своих гостей вышел из каюты, у двери, в почетном карауле, стоял, вытянувшись в струнку, пионер. Почетный караул у каюты, где висел портрет драгоценного вождя, менялся каждые четыре часа в течение всего светового дня. Хорошо, хоть ночью детей не заставляли стоять у каюты в карауле. На судно, в Митину каюту, стали водить экскурсии, показывая, как ценят и уважают их Лидера в дружественной стране.

 Капитан хватался за голову:

– Вот только этого бардака мне и не хватало! Ну, марконя, ну удружил, паршивец!

Но у этого происшествия была и хорошая сторона. Для ремонта судна был немедленно выделен док. И уже на следующий день закипела работа. Казалось, на ремонт крошечного СРТМа бросили всех, кто вообще находился в порту.

За трое суток непрекращающейся ни на минуту работы, судно подремонтировали и оно было готово продолжить плавание.

Мите снова жали руку. Благодарили капитана. Улыбались всем членам экипажа. Желали хорошего пути.

 Наконец, порт Хыннам скрылся за линией горизонта.  Капитан, войдя в каюту к Мите, ткнул пальцем в портрет:

– Сними это! И спрячь где-нибудь подальше!

– Зачем? – удивился Митя: – Пусть висит! Вон, рамочку какую северо-корейские товарищи подарили! Почти как на картинах в Эрмитаже.

– Да я уже видеть этого «кима» не могу! Каждый день ждал какой-нибудь подляны! Они ж непредсказуемые в своей любови! Покажется, что портрет криво висит – и жди международного скандала!

– Но все же обошлось! Даже наоборот! Вон дед говорил, что ремонт сделали просто с космической скоростью!

– Оно-то так, – согласился капитан:– Только седых волос мне твоя выходка добавила. Так что сними, если не хочешь до инфаркта меня довести.

Митя улыбнулся, кивнул, взял отвертку и начал снимать на совесть прикрученный к переборке портрет.

Через четыре дня, не заходя больше ни в какие порты, оставив по правому борту Японию, а затем по левому остров Сахалин, СРТМ вошел в воды Охотского моря и пришвартовался к борту огромной рыбоперерабатывающей плавбазы Восток.

***

 На плавбазе Восток работало одновременно до пятисот человек. Кроме членов экипажа, отвечающих за жизнедеятельность судна, сюда входили так же те, кто трудился в консервных цехах, перерабатывающих выловленную и доставленную на борт базы рыбу. Как ни странно это будет звучать, но на этой тяжелой работе трудились, в основном, женщины. Порой их число доходило до трехсот человек, а иногда и больше.

Когда СРТМ пришвартовался к борту плавбазы, один из матросов, принимавших швартовые концы, «обрадовался»: