И дорога к себе так длинна

Не сказать, конечно, что все было благополучно. Мелкие локальные конфликты перетекали в войны, страны воевали одна с другой, где-то были голод и нищета, кто-то не мог поделить ресурсы, кто-то стремился построить демократию, навязывая при этом свою точку зрения всем и вся…

Летти затрясла головой. У нее вдруг сложилось впечатление, что эту историю она уже слышала. Причем рассказывали ей то же самое.

– …а потом началась война. Можно долго рассказывать, что происходило, какие бомбы взрывались, какое количество мутагенов попало в окружающую среду – тем более что каждая из дриад сейчас в принципе знает, и что такое гены, и что такое атомы, но это к делу не относится. Гораздо важнее другое. Там, где теперь находится наше селение, наш Лес, располагался научный институт, занимавшийся вопросами генной инженерии. Большая часть лабораторий была скрыта под землей – это то, где мы находимся сейчас, над нами растет Великое Древо. К сожалению, когда взорвалась первая ядерная бомба, я оказалась одна здесь, в лаборатории.

– Но… Никто не может прожить триста лет!

Мрия ласково улыбнулась:

– Пусть пока вопрос, как я этого добилась, останется моей маленькой тайной… А будешь себя хорошо вести, глядишь, сможешь последовать моему примеру.

У Летисии буквально закружилась голова. Она как наяву вновь услышала свой разговор с Олегом, вспомнила, как она тогда утверждала, что никто не может прожить столько лет…

– Но если ты осталась одна… Хорошо, рассказывать, как тебе удалось выжить, ты не хочешь. Но откуда появились остальные дриады?

Элиаш, неподвижно лежавший на столе, дернулся, застонал… Мрия встала и, подойдя к столу, затарабанила пальцами по небольшой клавиатуре, буквально выраставшей из столешницы. По трубочкам, которыми было обмотано тело эльфа, заскользили зеленоватые огоньки, парень дернулся еще раз и застыл.

Летти сглотнула комок, застрявший в горле.

– Вернемся к нашим баранам. – Мрия мягко опустилась на стул рядом с Летисией. – Дриады?.. Девочка, ты крайне невнимательна. Я же сказала – институт занимался генной инженерией и модификацией. В то время наука уже позволяла клонировать человека, изменять генотип, придавая созданному организму определенные свойства… Часть материала у меня была. Ну а то, чего не было, пришлось подбирать.

– Я… Я все равно не понимаю…

Женщина страдальчески закатила глаза:

– Я была о тебе лучшего мнения! Даже этот эльф и то понял. Берется необходимый генный материал. От нескольких доноров. Выделяются гены, которые необходимы. И создается новый организм, имеющий определенные характеристики. Изменить себя я, конечно, не могла, но создать что-то новое, имеющее сродство с окружающим миром и способное управлять растениями вновь появившегося Леса, – вполне. Пока что я не нашла ту, на которую можно будет положиться, как на саму себя, поэтому сейчас ни одна из дриад не может похвастаться, что ее возраст превышает пятьдесят – шестьдесят лет. Но, может, ты еще переубедишь меня и я поделюсь даром долголетия с тобой?..

Если Мрия рассчитывала, что Летисия радостно согласится, то она жестоко просчиталась. Сейчас мысли девушки были заняты совершенно другим:

– А Элиаш?.. Почему он здесь? Мама Дольшери говорила, что…

Новая жесткая усмешка:

– Что он ушел? Ее воспоминания очень легко правятся.

– В смысле? – У дриады голова шла кругом.

– Ты задаешь столько вопросов, что я не успеваю отвечать! Мы же договорились – обо всем по порядку. Смотри. Я осталась здесь одна. Количество генного материала в моей лаборатории крайне ограниченно, а потому и количество модификаций могло составлять… ну максимум сотню, не больше. А сколько сейчас дриад? Около тысячи, не меньше. Понимаешь, девочка, все очень просто. Даже при обычном родственном скрещивании организмы имею тенденцию к вырождению…

– Я знаю, – прошептала Летти. И опять ей показалось, что она где-то это слышала.

– Ну да, я же помню, что всех вас этому обучала, – обрадовалась хозяйка лаборатории. – А тут и того хуже! Я да еще несколько доноров. Я же не могла допустить, чтобы через какой-то век вновь созданный мною человеческий… ну пусть дриадский, род прекратился. Пришлось пополнять генофонд за счет тех, кто выжил помимо меня.

Перед глазами Летисии все плыло и качалось. Все услышанное было настолько… неправильным, злым… что просто не укладывалось в голове.

– В первое время было очень трудно. Потом к нашему Лесу приблудилась странная, с трудом выжившая парочка. От их генофонда у некоторых дриад появилась способность разговаривать с травами. Потом было еще несколько людей. Не все сразу конечно, они появлялись по очереди…

– Но при чем здесь Элиаш?! – не выдержала дриада. Она и сама не заметила, как голос сорвался на крик. Мрия удивленно заломила бровь, не ожидая такой вспышки, и Летти стушевалась: – Извини… Но при чем тут он?.. Почему он сейчас… здесь… такой…

– Девочка, ну какая же ты глупая, – укоризненно качнула головой ее собеседница. – Предположим, я сейчас возьму у него генный материал. А что потом? Мне понадобится еще. А он просто так уйдет? Гораздо проще оставить его здесь в летаргическом сне…