...И другие глупости

— Вот это радость! Вот это сюрприз! — развел руками директор. — Оказывается, бабушка Муры не только была соратницей Ленина, но и лично знала Юрия Гагарина. Можно сказать, провожала в первый полет первого космонавта Земли! Похлопаем!

И все похлопали. А отличница Кузькина вышла на середину, повязала бабушке красный галстук и отдала салют. И все отдали салют. Так Муркина бабка стала пионеркой.

Через день бабку пригласили в районный музей комсомольской славы, где вручили почетный комсомольский значок и грамоту «Отличник боевой и строевой подготовки». Мурка сочинила в ее честь стишок:

Бабки всякие важны, бабки всякие нужны,
Даже если на тачанке они ездиют в нужник.

И повесила стишок на двери бабкиной комнаты. А секретарь городской партийной организации лично вручил ей переходящее красное знамя и трижды поцеловал в обе щеки. Знамя это с тех пор стояло в углу комнаты, и бабка время от времени сморкала туда свое носатое лицо. Бабку заочно приняли в партию и делегировали на партконференцию в Москву, где она выступила с большим успехом и вернулась в Питер персонажем крупного всесоюзного масштаба. В Москве бабка побывала в Кремле, встретилась с руководителями государства и рассказала им свою героическую историю. Также она приняла участие в научной дискуссии, где ее признали ведущим теоретиком марксизма-ленинизма. Одно известное издательство заказало ей книгу на эту тему: ну, как я сражалась против царя и что из этого вышло. Когда книгу опубликовали, бабке стали приходить письма из разных концов нашей родины, на которые она не отвечала, потому что не могла понять, о чем ей пишут. Отвечала Мура, причем с серьезными грамматическими ошибками. Так Муркина бабка практически стала умом, честью и совестью. Через год бабка получила звезду Героя, персональную пенсию и пятикомнатную квартиру на седьмом этаже кирпичного дома сталинской застройки в центре города на правительственной трассе.

В квартиру бабку загружали подъемным краном, прямо в кресле, через окно. Муркин папа стоял внизу и командовал.

— Майна! Вира! — кричал папа. — Да левее, левее, гад! Бабку мне не урони! Не волнуйтесь, мамаша! Живы будем — не помрем! Мы тут еще таких делов наделаем! У нас поколения вздрогнут!

— Ты же говорил, столько не живут, — внятно сказала бабка, кося лиловым глазом, похожим на дуло революционного нагана.

— Так ты считаешь… — протянула Мышка.

— Я считаю, что тут аналогичная история. Мурка и Ковбой не понимают друг друга. Она и так-то не всегда врубается, что ей говорят, а тем более на иностранных языках. Ты же знаешь, по-английски Мурка не говорит. Она его только преподает. А Ковбой, он ведь по-русски тоже ни бельмеса. В общем, все это может грозить нам большими, и что характерно, непредсказуемыми неприятностями.

И, как всегда, я оказалась права.

Вечером Мурка неожиданно вскочила с кровати, стянула атласные панталоны, навела на глаза стрелки, схватила сумочку, заверсачелась, втиснулась в блескучий сарафан и навертела на плечи ярко-красный мех. Мы с Мышкой переглянулись. Возникло непреодолимое желание воткнуть ей в попу ярко-красный меховой хвост.

— А все-таки задорная я Мурысенька! — пропела Мурка, повертевшись перед зеркалом, и полезла в кладовку. Из кладовки она вытащила пиджак с аксельбантами, брюки с лампасами и фуражку с кокардой. Нахлобучила кокарду на голову и выбежала из дома.

— Зачем ей это? — ошарашенно спросила Мышка.

— Гутен морген, Карл Иваныч! Очнись! Ты что, не в курсе?

— Нет.

— Ну, пойдем, посмотрим.

Во дворе Мурка подбежала к будке охранников.

— Кто за Джонни? — проорала она страшным голосом.

В окошке появилась заспанная физиономия с опухшими нетрезвыми глазенками.

— Ну я, — сказала физиономия.

— На выход! — скомандовала Мурка.

Физиономия появилась на пороге. Внизу к ней были приделаны тельняшка и камуфляжные брюки. Физиономия вздыхала, зевала и почесывалась.

— В подъезд! — строго проговорила Мурка и кинула физиономии барахло с эполетами.

Физиономия исчезла в подъезде, и через пять минут оттуда вышел респектабельный гражданин в униформе. Он сел за руль Муркиного джипа, Мурку забросили на пассажирское сиденье, джип дал короткий приветственный гудок и выехал со двора.

— Что это было? — спросила Мышка.

— Да она на большие выходы арендует охранника и выдает за личного водителя Джонни, бедного американца на заработках.

— Она им что, платит?

— Мурка? Ты что?

— Зачем же они…..

— Странно от тебя это слышать, Мыша. Боятся.

Джип развернулся, и Мурка помахала нам рукой.

— Куда? — крикнули мы.

— В «Асторию»! Ковбой пригласил. Будем пить, танцевать и веселиться!

— Не нравится мне это веселье, — мрачно сказала Мышка, когда джип скрылся за поворотом.

— Может, обойдется, Мыш? — спросила я.

— Не знаю, — пожала плечами Мышка. — В ресторан повел. Плохой признак.