...И двадцать четыре жемчужины

Произнося слово «сокровища», Лисовский, до которого только сейчас дошел смысл сказанного Эньшиным, вдруг мелко задрожал — его бил озноб, словно в малярийном приступе. В голове была только одна мысль: «Цель всей жизни... погубитель, убийца...» Голос его сделался хриплым, он выкрикивал:

— Он старается меня утопить, этот вор, и ему вы поверили! Я докажу, что ценности принадлежат мне! Докажу, как он украл их из часовни, из сундука!.. Он сам мне признался. Теперь я знаю: нарочно сделал там завалы, чтобы избавиться от меня и всем завладеть. Он убийца, он пытался меня убить...

Глаза Лисовского налились кровью, он рванулся с места и попытался броситься на Эньшина.

— Уберите его! — закричал Эньшин.

Лисовский тяжело дышал. Полный ненависти взгляд его метался по лицам присутствующих.

— Итак, гражданин Лисовский, вы утверждаете, — продолжал Бурмин, — что не встречались с Райнером?

— Нет, нет, не знаю никакого Райнера. Вы можете проверить... Я из Больших Камней в этом году никуда не выезжал. И никакой Райнер тоже не приезжал туда...

— Откуда вы знаете, что Райнер не приезжал?

— Я не знаю, но уверен в этом.

— Да. Райнер действительно в эти годы в Больших Камнях не был, — подтвердил Бурмин.

— Я же говорю, ни слову этого негодяя не верьте! Это вор и убийца...

— Прекратите, Лисовский. Отвечайте только на вопросы. Вы были знакомы с Райнером до 1941 года?

— Я же сказал, что не был. Я вообще никогда не был знаком ни с каким Райнером.

Бурмин отдал распоряжение, и в комнату вошел пожилой человек — рослый, крупный, с явно военной выправкой. На груди у него — колодка с орденами и медалями.

Бурмин предложил вошедшему стул:

— Ваша фамилия, имя, отчество, род занятий? Расскажите о себе.

— Моя фамилия Попков Василий Григорьевич, год рождения — тысяча девятьсот шестнадцатый. Происхождение — из семьи рабочего-железнодорожника. Родился в Рязани. После окончания средней школы поступил слесарем в депо... В 1941 году меня приняли в партию. В том же году ушел воевать с фашистами... Был дважды ранен. После излечения снова попал на фронт. Дошел до Берлина... После войны остался в армии, был направлен в военную академию, закончил ее в 1950 году. В настоящее время преподаю в военном училище.

— Скажите, товарищ Попков, вы с кем-либо из присутствующих здесь были знакомы раньше? Посмотрите повнимательнее.

Попков пристально всматривался в сидевших.

— Этого человека, — он указал на Эньшина, — я никогда не видел. Второго же, не смею утверждать, поскольку очень смутно припоминаю, как будто видел — или его, или человека, схожего с ним. Но это, повторяю, очень смутное и неопределенное воспоминание. И утверждать, что знаю этого человека, не могу.

— Посмотрите, пожалуйста, вот эти фотографии. — Бурмин подал Попкову фотографии. Попков внимательно их рассматривал.

Лисовский напрягся. Он не знал, какая опасность ему грозит, но он ее чувствовал. Он-то знал, когда и кем были сделаны фотографии. Знал также, что это он, Лисовский, был изображен на них, Но вот Попков этого не знал, это точно.

Попков взглянул на Бурмина:

— Я узнал этого человека. Запомнил на всю жизнь. У меня нет никакого сомнения: это о нем я вам рассказывал, товарищ Бурмин. Ведь я видел его совсем близко. Это он убил разведчика Захара Зайцева и ушел к немцам.

Лисовский вскочил:

— Ложь! Ложь! Все подстроено! Не было этого!..

— Сядьте, Лисовский, — негромко, раздельно произнес Бурмин. — Вам предъявляется обвинение, как военному преступнику, убившему советского разведчика Зайцева Захара Игнатьевича, как изменнику Родины. Также в том, что, поддерживая связь с подданным ФРГ Грюбелем Густавом, он же Райнер Карл, начавшуюся с декабря 1943 года, вы незаконно завладели принадлежавшими нашему государству музейными ценностями: коллекцией, собранной русским помещиком Мурениным Исидором Львовичем, украденной у него Грюбелем Густавом Генрихом в 1916 году и спрятанной в пещерах Старицкого монастыря. Предметы этой коллекции вы передавали Грюбелю через гражданина Эньшина Семена Михайловича для незаконной отправки за пределы нашей страны. Кроме того, вы занимались незаконным приобретением предметов искусства — икон, крестов и других изделий — и спекулировали ими. Вы обвиняетесь в противозаконном приобретении иностранной валюты, а именно: долларов, обнаруженных у вас при обыске.

Лисовский не двигался, не произносил ни звука.

Бурмин снял телефонную трубку:

— Проводите ко мне в кабинет.

В комнате было нестерпимо тихо. Молча, навытяжку стояли конвоиры, напряженно застыли Лисовский и Эньшин.

В открывшуюся дверь вошел Засекин.

 

Допрос Грюбеля-Райнера внешне напоминал дипломатическую встречу. Кроме Грюбеля, присутствовал официальный представитель от посольства ФРГ. С нашей стороны — полковник Шульгин и майор Бурмин.

Первым заявление сделал представитель посольства:

— В качестве уполномоченного лица я хотел бы ознакомиться с обвинениями, предъявляемыми подданному ФРГ Райнеру Карлу Иоганну.

Шульгин заглянул в разложенные перед ним документы: