И это пройдет…

Снег рыхлой ватой налипал на ботинки, сладко скрипел. В высоких, взмывающих под самое небо соснах гуляли лучи закатного солнца, одевая стволы в красную парчу. Воздух пах морозом. Аня выскочила из концертного зала, где минут 30 назад закончилось их выступление. Это настоящее волшебство, новая сцена, волнение, другие театральные коллективы. Аня была окрылена. Но в бочке меда всегда есть ложка дегтя. Она опять потеряла шапку. «Просто наказание какое-то с ней, — думала девочка, пока лазила под всеми стульями в зале, бегала за кулисами, но так и не нашла, — почему мама постоянно заставляет меня носить ее, ведь мне не холодно?» Представляя, что ей за потерю скажут дома, размышляя о несправедливости бытия Аня шагала в сторону столовой. Вдруг она заметила Полину, через две дорожки, прямо под сенью покосившейся сосны. Девочка воровато оглянулась, и юркнула в подлесок. Аня остановилась. Очень странно, с чего бы подруге прятаться? Но тут она увидела мальчишку из другого театрального коллектива, он играл Муми — тролля. Парень пробирался четко за Полей. Аня не поверила своим глазам. Она подошла ближе, из-за деревьев было плохо видно, но кое-что разглядеть удалось. «Вот лицемерка», — подумала Аня, ведь еще пару недель назад, когда она жаловалась, что ей не очень нравится целоваться с Димкой, Полина сказала, что вообще никогда не будет обниматься и целоваться с мальчишками, что все они глупые. И вот теперь, с каким-то почти не знакомым мальчиком… Ехидно ухмыляясь Аня двинулась по дорожке.

***

Поля оглянулась, Саша шел слегка позади. Она улыбнулась. Это было такое новое неожиданное и приятное ощущение, что Полина хотела растянуть его на долго. Волнение и азарт были такими же сильными, как в тот момент, когда она неслась по сельской дороге на мотоцикле. Летом один деревенский мальчишка прокатил ее. С тех пор она заболела скоростью. Но оказалось, что не только там, можно словить это странное, томительное, перехватывающее дыхание чувство. С Сашей они познакомились в первый день фестиваля в очереди за яблочным компотом. Высокий, пожалуй, даже худой, с крупными карими глазами и пухлыми губами, он сразу понравился Поле. Она спросила его, из какого он города. Оказалось, что они земляки, только он живет в Брагино. Поля этот район недолюбливала. Там была автобаза, на которой подрабатывал отец. Иногда, когда он брал с собой Полину, они проезжали мимо серых однотипных тусклых пятиэтажек, из окон которых то и дело слышалось: «Владимирский централ, ветер северный, этапом из Твери. Зла немерено. Лежит на сердце тяжкий груз…» или «Кольщик, наколи мне купола, рядом чудотворный крест с иконою, чтоб звучали там колокола с переливами и перезвонами»¹⁵. Полина не была против шансона или песен Михаила Круга, друзья отца часто слушали эту музыку, когда приезжали к ним на дачу из машин доносились слова и позабористее. Но девочке было страшновато смотреть на синие испитые лица женщин, сидящих на лавочках у подъездов, на чернеющие от копоти дыры форточек. Если в городе что-то случалось, то можно было смело утверждать, что это произошло либо в хвосте улицы Панина, либо на Пятерке или Перекопе. Правда последнее время к числу неблагополучных район подтянулась еще Резинотехника и Липовая гора. После того, как отца очень сильно побили, когда он возвращался с автобазы, Поля с опаской и настороженностью относилась к людям, которые говорили, что живут в Брагино.

Но так или иначе, а Саша ей приглянулся, они разговорились и вот теперь у них было первое свидание. Полина стеснялась рассказать об этом подружкам. Ей казалось, что она выше примитивных девичьих разговоров. Поля высмеивала Аню с ее вечными вздохами по парням, порицала Олины страдания по брату. Что скажут девочки, если она признается, что у нее появился поклонник? Конечно, будут противно хихикать и обсуждать ее. Такого она допустить не могла.

***

Оля старалась не замечать Пашиных взглядов, обращенных на Аню, но это было практически невозможно. Мальчик словно прирос к подруге, и та не возражала. Сказать Ане, что ей неприятно, Оля не решалась, хотя считала, что это должно быть очевидно. Вечерами, когда весь коллектив собирался у них в комнате, они пили слабо заваренный чай, их руководительница называла его моча сиротки Каси, Паша играл на гитаре, Аня наклоняла голову, смотрела ему в глаза и закусывала губу. Оля знала это движение, она видела его не в первый раз. Единственным успокоением было то, что на дискотеке Аня пока танцевала с другим мальчиком. Наряжаясь на танцы, она невзначай взглянула на себя в зеркало. «Что со мной не так, — думала Оля, — я не хуже Ани, у меня не такой капризный нос, нет этих вечных дурацких кудряшек, падающих на лицо. Почему она?»

***

В большом спортивном зале поднимался синий дым, гремела музыка:

«Черный бумер, черный бумер

Стоп сигнальные огни,

Черный бумер, черный бумер,

Если сможешь догони…»¹⁶