Читаем И это пройдет… полностью

И это пройдет…

Наклонив голову на бок, она снова оценивающе посмотрела на себя в зеркало. Да, Андрей — это совсем не то, чего она хотела и о чем мечтала, но рядом с ним она чувствовала себя уверенно, спокойно

Полина многозначительно посмотрела на Аню. Она видела колебания подруги и прекрасно знала, что ей движет не сильное чувство, а рационализм, Поля этого не одобряла.

— Послушай, ну а как же Данька?

Глаза Ани помрачнели, под ними, через слой тонального крема проступили синие круги. Аня повернулась, метая зеленые искры. Даня действительно был знаковой персоной в ее жизни. Одним своим появлением он выгнал из ее головы все воспоминания о летнем разочаровании. Она смотрела на него, как на диковинную птицу, которая случайным образом села на ее подоконник. Таких раньше она не встречала, легкий, творческий интересный, умный, очень красивый. Но…

— Что Даня, он как в книжке: «Я поэт, зовусь я — Цветик, от меня вам всем приветик…»— пискляво процитировала Аня «Незнайку», — то, что мы с ним играем в любовь в спектакле, ровным счетом ничего не дает.

Аня тяжело вздохнула. Между бровями залегла складка, обозначив слишком раннюю морщину. Она не решалась рассказывать о тех эмоциях, которые будил в ней Даня. С его появлением она начала писать стихи. Ей они казались детскими, наивными, но она не могла остановиться. Ее блокнот с золотым замочком лопался от строк и букв. Буквально 2 дня назад он пришел к ней показать свою новую песню, они сидели на ступеньках парадной, ему это казалось более подходящим местом. Аня вытащила кофейный набор: черненую джезву и две маленькие чашечки. Он своим бархатным голосом вопрошал:

— Ну ты же понимаешь, что духовное развитие — это взаимодействие индивидуального и коллективного начал. Во всем должен быть порыв и страсть, но движение невозможно без общественной поддержки. Художнику, артисту, музыканту нужен зритель. И слушатель должен принимать авторский мир!

Аня падала в его тигриные переборы. О чем он говорит, Боже мой, какие начала?

— Я думаю, что не любой художник, в широком смысле этого слова, осознает, что созерцатель должен его понимать. И для того, чтобы состоялся первый контакт, и был возможен дальнейший совместный рост, творец должен сначала выражаться на языке потребителя. Стихи, картины, песни, музыка должны быть понятными. В этом и есть мастерство великих, разве нет? — спросила она, заглядывая ему в глаза.

— Ты еще предложи стихи объяснять, — недовольно фыркнул он и щелкнул зажигалкой, поджигая сигарету, — будешь, — глубоко вдыхая густой дым, спросил он.

Аня кивнула, она искренне была уверена, что стихи и надо объяснять. Ведь невозможно оценить красоту, когда ты не понимаешь, о чем человек говорит.

Полина с недоверием слушала Аню. Она помнила, 4 месяца назад Данька появился в их театралке. С этого момента в студии разгорелась невероятная война между девчонками. Каждая хотела стать для него музой. Голубоглазый, кудрявый, с нежно-розовым румянцем, играющий на гитаре и пишущий стихи, он не мог не нравиться. Но банк сорвала Аня. Они играли влюбленную пару в спектакле по мотивам пьесы Марины Цветаевой «Приключение». Он — Джакомо Казанова, а она — его главная возлюбленная Генриэтта. Полина из-за кулис наблюдала удивительную сцену.

Актовый зал старого Дома культуры, плюшевые стулья. Аня, одетая в струящееся бледное платье, прижимая руки к груди, пронзительно читает:

Как живется вам с другою, —

Проще ведь? — Удар весла! —

Линией береговою

Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове

(По небу — не по водам)!

Души, души! — быть вам сестрами,

Не любовницами — вам!

Как живется вам с простою

Женщиною? Без божеств?

Государыню с престола