И это пройдет…

Оля лежала на галечном пляже, ее окружало солнце и тепло. Она потянулась, поправила лямку купальника, которую стянула для ровного загара и перелистнула страницу книги. «Гарри Поттер и дары смерти» были для нее особенными. Она простояла в очереди в магазине 2,5 часа, чтоб купить ее в первый день продаж. Ей казалось, что магический мир должен быть каким-то другим. Но герои были настолько понятны, что Оля полюбила их с первой страницы. Именно сюжет о мальчике волшебнике вдохновлял ее, помогал держать эмоции в трудную минуту. Оля не всегда могла объяснить себе, что особенного она находит в этой книге, но она была ее любимой. Как-то давно-давно, когда в сеть попала 4 часть с ужасным переводом, ее одноклассница на принтере распечатала кучу страниц. Сброшюрованные их передавали от девочки к девочке как зеницу ока. Оля прочитала книгу за ночь. Сейчас, наслаждаясь солнечными лучами и шумом моря, она была погружена в магические строчки, где непременно будет счастливый финал. И у нее тоже будет, она была уверена в этом. С 1 сентября она опять идет в новую школу. Ее ждет много алгебры, физики и геометрии. Но она к этому готова. А еще новые знакомства и впечатления. С недавних пор Оля начала замечать, что для хорошего настроения ей необходимо постоянно быть в движении, общаться, что-то узнавать. Тяга к переменам гнала ее вперед. Она постоянно самосовершенствовалась и требовала того же от других. Думая об этом, она саркастично улыбнулась. Ей вспомнился Пашка, которого она пыталась менять. Когда он все-таки выбрал ее, а не Аню, она поставила ему еще ряд условий. Одним из них было — бросить курить. Но он так и не смог. А Оля не понимала, почему Аня принимает его таким, неужели ей все нравится? Несмотря на то, что с Аней у них сохранились дружеские отношения, она хотела, чтобы подруга менялась, росла, а та все больше увлекалась своей театральной жизнью и витала в облаках. Даже Мира стала думать о своём будущем. Оля видела, с каким мастерством Мирослава шьет. Было невозможно оторвать глаз от расписной батиковой юбки, которую она сшила к лету. Правда у Миры были свои заскоки, которые Оля точна не одобряла. Мирка танцевала Go-Go. То ли там действительно неплохо платили, то ли еще что-то, Оля не знала. Но в выходные по вечерам подружка пропадала в клубе, где вокруг нее сновали разные малоприятные элементы.

Декабрь 2008 год

Полумрак бродил по комнате, крупные снежинки садились на карнизы и прижимались к стеклу, заглядывали в окна. Поля тяжело опустилась на стул. Сегодня в театралке им сообщили грустную новость-студию закрывали. Финансирования не хватало. Она, конечно, не собиралась прыгать по сцене детского кружка всю оставшуюся жизнь, но в животе все похолодело. Она с грустью думала о том, как водила хороводы вокруг высокой, покрытой мишурой и разноцветными шарами елки, о костюмерной, в которой пахло пылью и нафталином, о закутке под лестницей, где они совсем маленькие играли в прятки. Всего этого больше не будет, остался один, последний новогодний спектакль и все. Но это было не единственное, что волновало Полину. Она не знала, как рассказать об этом Ане. Подруга уже две недели болела. Сначала ее одолел страшный насморк, потом начался сильнейший кашель, и закончилось все пневмонией. Бесючий Пашка ерничал, что это все из-за того, что они бегают на переменах курить без курток. Это было так. Поля сама не знала, как подсела на тонкие, пахнущие ванилью, сигареты. Наверное, это произошло летом, когда она после тяжелого рабочего дня в разросшемся садоводческом хозяйстве общалась с продавщицами в магазине. А Аня начала уже с ней за компанию. Зазвонил телефон.

— Да, — проворчала Поля.

— Привет, у меня есть два билета в кино, пойдешь? — без лишних предисловий задала вопрос Оля.

— Да, — сразу согласилась Полина, сидеть дома ей не хотелось, слишком много тоскливых мыслей роились в голове, девушка предпочитала их избегать. — Где и во сколько?

— В «Родине», в восемь, — незамедлительно ответила Оля.

Полина глянула на часы, было без 3-х минут семь. Очевидно, что Оля позвонила ей последней. Поля хотела было обидеться, но передумала. Зачем?

— Сейчас выхожу, — ответила она и отключилась.

Девушка подошла к шкафу, вытащила оттуда короткое черное, шерстяное платье и плотные колготки, быстро оделась. Стоя перед зеркалом в прихожей, она накручивала на шею малиновый, кашемировый шарф, но он никак не хотел красиво ложиться. Входная дверь заскрипела. Поля почувствовала яркий аромат маминых духов.

— Привет, — продолжая крутить ткань, сказала Поля.

— Далеко собралась? — скидывая длинную, пушистую, норковую шубу, спросила мама.

— С Олей в кино, слушай, никак не могу завязать, как надо — то? — поворачиваясь к маме, спросила Полина.

— Сейчас, — стаскивая сапоги, сказала она. Без каблуков мама была чуть ниже Поли. На ее бледном лице залегли тени. Она взяла шарф, загнула его и накинула на голову дочери, аккуратно подцепила тонкие слои, прижала их, обозначив силуэт, после этого завернула один край вокруг шеи и протащила в петлю, образовав небольшой узел.