И это пройдет…

Аня оценила вид подруги, с их последней встречи она еще больше похорошела. Сделала модную стрижку, подчеркивающую идеальный овал лица. На руках красовался маникюр. Миндалевидные ногти покрыты были красным лаком. Аня отметила, что Оля, очевидно, больше не играет на инструменте, такая длинна просто неудобна, если каждый день стучишь по клавишам.

— Ты больше не играешь, — спросила Аня.

— Нет, — пожала плечами Оля, — я много работаю, а потом у меня молодой человек есть, мы с ним встречаемся по вечерам, времени совсем не остается.

— Давно ты с ним? — с любопытством спросила подруга, она помнила, что Оля очень придирчива в отношениях, ей было страшно интересно узнать, какой он, нынешний избранник.

— Почти год, наверное, я до этого доросла, — заметила Оля, — мы почти не ссоримся, хотя мне это дается не легко, знаешь, он не такой, как я привыкла, но это даже интересно.

— Не такой, — с сомнением переспросила Аня.

— Ну да, он очень непредсказуемый, наверное, даже немного сумасшедший, но с ним так интересно, он столько всего знает, а еще он играет на барабанах и гоняет на байке. Он архитектор. У него очень красивая квартира, я никогда таких ровных углов не видела. Помню мы с папой ремонт делали, часа два шпаклевкой выводили, но все равно они остались кривыми.

— Не говори мне ничего про углы, — Аня закатила глаза, — мы не так давно закончили ремонт в квартире. Там стены волнами, словно не цемент, а «Девятый вал» Айвазовского. А потом, когда поклеили обои, я обалдела от собственного дурного вкуса, эти золотые вензеля! — Аня сокрушенно хлопнула себя по лбу, — в общем, если бы не шкаф, который закрывает целую стену, я бы сошла с ума. — Оль. Как тебе езда на байке? Я никогда не пробовала, — с любопытством спросила Аня.

— Не совсем мое, очень небезопасно, мне больше нравится автомобиль. Я же недавно сдала на права, вот смотри, — с этими словами она открыла сумку и вытащила водительское удостоверение. С фотографии смотрела очень серьезная девушка в очках. Аня бы сразу не узнала Олю, если бы случайно увидела этот снимок, — фотка, конечно, не очень, уж больно морда протокольная получилась, — заметила Оля, — но ты даже не представляешь, какое это счастье, я когда впервые села за руль, думала, что лечу. Мне кажется, я могу гнать по трассе без остановки. Недавно ездила к однокурснице в Липецк.

— А там действительно много лип и большущие помидоры? — уточнила Аня, кто-то из сослуживцев Андрея рассказывал, что это томатный край.

— Ну я не заметила, чтоб на каждом балконе стояла рассада, но там действительно очень зелено, тепло и чисто…

Аня с удовольствием слушала подругу. Оля, с ее московской жизнью, была окном в другой мир. Где нет места ругани с мужем и любовником, а господствуют свобода и самостоятельность. Аня только сейчас поняла, что это и есть нормальная, взрослая жизнь, когда ты принадлежишь себе. В ее сумке завибрировал телефон. Она вытащила его, на экране маячила картинка, Аня не сразу разобралась, что это. Две розовые прямые на тонкой пластиковой полоске. Она перевела взгляд на подпись: «Я попала, позвони, как сможешь.»

***

Аня быстрыми шагами подбежала к серой машине и плюхнулась на переднее сиденье. Темнота ночи скрывала деревья, склонившиеся над старыми пятиэтажными общежитиями, раскрывшими окна во влажную, жаркую ночь, размывала силуэт ледового дворца, примостившегося на повороте, рядом со старым парком. В машине гулко раздавалось:

«Как бессонница в час ночной

Меняет, нелюдимая, образ твой.

Чья невольница ты идей?

Зачем тебе охотиться на людей?

Очень жаль, что ты тогда

Мне поверить не смогла,

В то, что новый твой приятель

Не такой, как все!

Ты осталась с ним вдвоём,

Не зная ничего о нём…³⁴»

— Это не стеб был? — устремляя взгляд на Полину, спросила Аня, — кто счастливый отец?

— Вадик, — с сожалением произнесла Поля.

— А твой вечный странник знает? — сочувственно произнесла Аня.

— Никто пока не знает, только ты. Я еще не решила, что я буду делать. Мне страшно, — Поля посмотрела на Аню полными слез глазами.