И это пройдет…

— Ты про «Дозоры»? Я думаю, что темную. Но одно без другого вряд ли возможно. Посмотри на символ Инь-Янь, послушай слова Булгакова: «…что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп», — помолчав, Аня добавила. — Аа ты?

— Сейчас уже не знаю… — тревожно произнесла Мира.

— Я все-таки скажу тебе, что я думаю, — неожиданно проговорила Аня, — то, что с тобой случилось- огромная феерическая несправедливость, забыть это и оставить в прошлом невозможно. Ты для себя такое не выбирала. Так распорядилась судьба. Это не урок, не наказание. Случайность. Если ты справишься — значит победила жизнь. Снова ляжешь- смерть. Решать только тебе. Можешь ты вытащить себя из болота за косу, как это сделал барон Мюнгаузен? Или ты сложишь лапки и утонешь в молоке?

— Как мне с этим жить? — всплеснула руками Мира. — Ты просто не понимаешь!

— Конечно, и никогда не пойму, это твоя история, но сколько смогу, я буду рядом, что бы ты ни выбрала, — без лишнего пафоса ответила Аня.

— А если я себе сейчас вены вскрою или в окно сигану? Что ты будешь делать? — настаивала Мирослава.

— Попробую тебя отговорить, скорую вызову, что еще я могу сделать? Но ведь это никак не отменит твоё решение? — взвешенно произнесла Аня.

— Нет, никак, — после минутной паузы ответила Мира.

— Ты же не сделала этого до сих пор, значит есть причина? — спросила Аня, их разговор казался ей сюрреалистичным. Она думала о том, что очень зря обсуждает с Мирой вопросы самоубийства. Вечерние тени, вползающие в окно, стук дождя о стекло сближали маленькую кухню с декорациями спектакля по мотивам произведений Эдгара По. Холод вползал через щели в оконных рамах, тусклый свет лампы делал лицо подруги болезненно желтым, под глазами проступили темные круги, мелкие морщины распустили свои длинные паучьи лапки.

— Ты веришь в жизнь после смерти? — тихо спросила Мира.

— Нет, — быстро, не раздумывая, ответила Аня.

— А я верю, мне кажется, что человек не может уйти просто так, не оставив после себя ничего. Если он самовольно покидает этот мир, то его душа не найдет покой и после смерти, — говоря это, Мира подперла голову рукой. — Ну и, если честно, я боюсь. Я чувствую, что ад он прямо здесь и сейчас. Но что, если я умру, а боль не пройдет? Так есть хотя бы надежда…

— Интересная мысль, мама говорит, что после смерти тела душа познает все тайны мироздания и воссоединяется с Богом. А я думаю, что это все сказки. Если бы после смерти что-то было, то кто-то упрямый и упертый наверняка прорвался бы в земной мир и обо всем рассказал. А раз этого не происходит, значит конечная точка все-таки в земле. Знаешь, я обязательно завещаю себя кремировать, а прах закопать под какой-нибудь елкой или сосной, чтоб не было этих ужасных крестов и могил, пусть будет дерево. Видела как-то по телевизору, есть такие кладбища, где сажают целые леса, а родственники вешают на ветки маленькую цветную ленточку.

— Да, а я бы хотела, чтоб на моей могиле посадили шиповник. Ты сделаешь это для меня? — пустым голосом произнесла Мира.

— Я ставлю на то, что ты меня переживешь, — горячо ответила Аня.

— Почему? — глаза Мирославы стали круглыми от удивления.

— Ты еще не сделала все, что хотела: не вышла замуж в красивом платье, не посадила вишневый сад, не родила пятерых, ну и не летала в Италию на неделю моды, — перечисляла Аня.

— Но я всего этого больше не хочу, — вымученно заметила Мира.

— Говорят, что незавершенные дела притягивают душу к земле и не пускают ее к Богу, — заговорщицки подмигнула Аня.

***

— Полина, что Вы делаете завтра вечером? — неожиданно спросил Константин Сергеевич.

Поля замерла, она осталась последняя в аудитории, дописывала практическую работу. Константин Сергеевич прохаживался вдоль опустевших рядов, сложив руки на груди. Лицо его, заострившееся и сосредоточенное, было направлено к окну.

— Буду дома, учить физику, — осторожно ответила девушка. Она давно заметила, что молодой преподаватель ей симпатизирует, но пока не поняла, как сама к нему относится. С одной стороны, он был ей приятен. Всегда в наглаженной рубашке, гладко выбритый, интеллигентный, вкусно пахнущий. Но с другой- слишком далекий от ее идеального образа. К тому же ее очень смущало, что он ее преподаватель. Она не хотела лишних сплетен и пересудов.

— Давайте сходим в театр? — предложил он.

— А что вы хотите посмотреть? — уточнила Поля, ее детское увлечение дало о себе знать. Она обожала «Камерный театр», его маленькую уютную сцену, эксцентричных, харизматичных актеров, которые проживали жизнь, а не играли роль, тонкое видение режиссёра, его неподражаемое чувство юмора и вкус.

— «Прощай, Иуда!» по пьесе польского драматурга Ирениуша Иредынского, — задумчиво ответил Константин Сергеевич.