И гаснет свет

И вот когда они выбирали страну для проведения операции, поступило предложение от клиники Святой Розы. У предложения этого было сразу два преимущества. Во-первых, операцию готовы были провести бесплатно – и это стало немаловажным, ведь предыдущее лечение и реабилитация заметно подточили семейный бюджет. Родители по-прежнему были готовы добыть для Виктора любые деньги, но он сам не хотел их разорения. Во-вторых, здесь брались вернуть ему руки. В клинике не скрывали, что это эксперимент, который выгоден и им. Зато никаких подвохов: от медиков – ресурсы и донор, от пациента – согласие рискнуть всем.

И Виктор согласился, не тратя времени на лишние раздумья. Он понимал, что прежним уже не будет. Красавчик, наслаждавшийся жизнью в ночных клубах, сгорел в той аварии. Тот, кто занял его место, был вынужден бороться за то, что остальным людям достается по умолчанию. Виктору нужна была самостоятельная жизнь, без сиделок и нянек, – до этой планки он надеялся дотянуться.

Недавний мажор справлялся с собственной чудовищной судьбой с удивительным смирением. Конечно, Оля не была знакома с ним лично и впечатление вполне могло оказаться обманчивым. Но пока и рассказы Энлэя, и статьи в интернете указывали именно на такой тип личности. Виктор никогда не впадал в истерику, он старался заботиться о близких, насколько это вообще возможно. В редких интервью он никого не обвинял, он признавал, что сам виноват в аварии и очень рад, что никто больше серьезно не пострадал в тот день. Он никогда не говорил, что вряд ли одна ошибка, которую, увы, допускают тысячи водителей по всему миру каждый день, достойна такого наказания. Какой смысл жаловаться, если сожаления о прошлом ничего не изменят? Но то, что он ни секунды ни колебался, соглашаясь на возможную смерть, многое говорило о его истинном настроении.

Сейчас, спустя пару недель после операции, невозможно было сказать, как он станет выглядеть в дальнейшем. Пока что и лицо, и руки оставались неподвижными и скрывались под повязками. Однако Оля уже достаточно времени провела в этой клинике, чтобы понять: обычная человеческая внешность вряд ли будет ему доступна. Да, дела у него пойдут лучше, чем раньше – ведь раньше лица и вовсе не было! Однако ему придется смириться с тем, что чужая плоть долгие годы будет выглядеть очень необычно.

Виктор согласился принять гостей, и они устроились в креслах неподалеку от кровати. Оля знала, что Виктор сохранил в аварии оба глаза – это тоже считали чудом. Но сейчас разглядеть его взгляд за повязками не представлялось возможным.

– Здравствуйте, – сдержанно улыбнулась она. Изображать дебильное дружелюбие рядом со скованным бинтами человеком казалось неправильным. – Меня зовут Ольга Герасимова, я ваш переводчик.

– Приятно, – проскрежетал компьютер. Виктор, в отличие от Дерека, не мог набирать текст быстро, и любой ответ занимал куда больше времени. – Зачем?

– Вы хотите узнать, почему я здесь? – догадалась Оля.

– Да.

– Я понимаю, вы меня не звали… Но мне нужно спросить у вас кое-что важное. Дерек Ву… Вы ведь были с ним знакомы?

– Да.

– Вы знаете, что с ним случилось?

До Оли только сейчас дошло, что от Виктора, восстанавливающегося после операции, могли скрыть страшную правду. И что тогда? Как объяснить, что человек, который, возможно, был его другом, погиб, да еще так чудовищно и непонятно?

Впрочем, очень быстро выяснилось, что здешний персонал сентиментальностью не отличался и уже выложил пациенту свежие новости.

– Да, – только и ответил Виктор.

– Вы… вы верите, что он мог покончить с собой?

Энлэй, все это время остававшийся равнодушным, резко повернулся в ее сторону. Хотя Оля в этот момент наблюдала за Виктором, движение своего спутника уловила лишь боковым зрением. Возможно, ей показалось, ведь разговор шел на русском, которого второй переводчик вроде как не знал! А может, Энлэй хотел поторопить ее или устал оставаться не у дел… Отвлекаться она в любом случае не собиралась.

Потому что в этот момент Виктор ответил:

– Нет.

– Мне тоже кажется, что это неверное объяснение. Я знала его не так хорошо, как вы… Да вообще не знала! Но я уверена, что он готов был что угодно отдать за шанс остаться в живых.

– Да.

– Вы догадываетесь, что могло произойти с ним на самом деле?

– Нет.

– Почему так долго? – вмешался Энлэй на английском. – Вы должны были выяснить, в чем суть переписки, а не занимательные беседы с ним проводить! Этот человек в любом случае ничего не знает. Перед исчезновением Дерека он был на операции, потом лежал в реанимации.

Надо же, как любопытно… Энлэй вроде как сказал то, что сейчас было логично и уместно. Но в то же время он вполне естественно дополнил беседу Оли и Виктора. Второй раз списывать это на совпадение Оля не собиралась, но разобраться в странностях поведения второго переводчика можно было позже. Им ведь изначально сказали, что время беседы с Виктором ограничено!

Пока Оля лишь отмахнулась от своего спутника, она продолжила говорить на русском: