И грянул гром, услышь крик мой…

Окинув все это взглядом, мистер Моррисон одобрительно кивнул и сел напротив папы перед потухшим очагом. Я и братья придвинули стулья с прямыми спинками поближе к папе, а бабушка спросила:

– Сколько ты пробудешь дома, сын?

Папа внимательно поглядел на нее через всю комнату и ответил как ни в чем не бывало:

– До вечера в воскресенье.

– Воскресенья? – воскликнула мама. – Но сегодня уже суббота!

– Я знаю, детка, – сказал папа, беря ее за руку, – но я могу сесть на ночной поезд из Виксберга и тогда как раз успею на работу утром в понедельник.

Кристофер-Джон, Малыш и я громко заскулили, заставив папу посмотреть на нас.

– Ну, папа, – попросила я, – а подольше ты не можешь остаться? В прошлый раз, когда ты приезжал, ты оставался дома целую неделю.

Папа ласково подергал меня за одну из множества тонких косичек.

– Мне самому жалко, Кэсси, голубка, но если я останусь подольше, я могу потерять работу.

– Но, папа…

– Послушайте, все послушайте меня! – Папа перевел взгляд с меня на мальчиков, потом на маму и на Ба. – Я вернулся домой, чтобы проводить мистера Моррисона. Он поживет у нас какое-то время, понимаете?

Если ма с бабушкой и удивились тому, что сказал папа, они ничем не выказали этого, но мы с мальчиками обменялись выразительными взглядами, потом перевели глаза на великана.

– Мистер Моррисон недавно потерял работу на железной дороге, – продолжал папа, – и не сумел пока найти новую. Я спросил его, не хочет ли он поработать у нас помощником, и он согласился. Я объяснил ему, что много мы ему предложить не сможем – еду, крышу над головой да несколько долларов жалованья, когда я вернусь к зиме домой.

Мама обернулась к мистеру Моррисону, какое-то мгновение изучала его и сказала:

– Добро пожаловать, мистер Моррисон, в наш скромный дом.

– Миссис Логан, – сказал мистер Моррисон низким, мягким голосом, подобным глухому раскату грома, – я думаю, мне следует признаться вам, что меня уволили с работы. Уволили за схватку кое с кем…

Кое-кому от меня здорово досталось.

Мама заглянула в серьезные глаза мистера Моррисона:

– А кто был виноват?

Мистер Моррисон не отвел глаз:

– На мой взгляд, они.

– Вы их застрелили?

– Нет, мэм, – ответил мистер Моррисон. – Это были белые.

Мама кивнула и встала.

– Спасибо, мистер Моррисон, что сказали мне правду. Вам повезло, могло быть и хуже. Мы очень рады вам… особенно теперь.

С этими словами она повернулась и пошла с бабушкой на кухню готовить ужин, предоставив мне и моим братьям ломать голову над ее последними словами.

– Стейси, что ты обо всем этом думаешь? – спросила я вечером, когда мы доили коров. – Почему папа вернулся и привез с собой мистера Моррисона?

Стейси пожал плечами.

– Папа сказал почему. Я думаю, так оно и есть.

Я на мгновение задумалась.

– Но он никогда еще никого не привозил сюда.

Стейси ничего не ответил.

– А ты не думаешь, Стейси… не думаешь, что это из-за того поджога у Бэррисов, о котором говорил Ти-Джей?

– Поджога? – подхватил Малыш, который бросил кормить цыплят, чтобы поздороваться с Леди, нашей гнедой кобылой. – При чем тут поджог?

– Но это же случилось возле Смеллингс Крика, – не обращая внимания на Малыша, медленно проговорил Стейси. – Откуда папе было знать…

Вдруг голос его оборвался, он перестал доить.

– Что знать? – спросила я.

– Ничего, – пробормотал он, повернувшись спиной к корове. – Не мучайся догадками.

Я воззрилась на него.

– И вовсе я не мучаюсь. Просто хотелось бы знать. Спорим на что хочешь, мистер Моррисон приехал сюда не только работать. И я хочу знать зачем.

Стейси мне не ответил, а Кристофер-Джон, с полными горстями сушеной кукурузы для цыплят, дрожащими губами произнес:

– А я… я знаю, чего я хочу. Я хочу, чтобы п-п-папа никогда больше не уезжал из дома. Я хочу, чтобы он мог остаться… и остался бы…

На другое утро в церкви миссис Сайлас Лэньер, перегнувшись через меня, прошептала бабушке:

– Джон Генри Бэррис прошлой ночью-то скончался.

Как только об этом во всеуслышанье было сообщено прихожанам, дьяконы прочли молитву за упокой души Джона Генри Бэрриса, за здоровье его брата Бикона и его дяди, мистера Сэмюеля Бэрриса. Но после службы, когда кое-кто из прихожан остановился у нашего дома, чтобы поговорить о том о сем, зазвучали горькие, тревожные слова.

– Как я слышал, – сказал мистер Лэньер, – они преследовали Джона Генри с тех самых пор, как он вернулся с войны и поселился на земле своего отца возле Смеллингс Крика. И участок у него был небольшой, но славный, да и дела шли славно. Да-а, оставил жену и шестерых детишек.

Наша Ба покачала головой.

– Не-ет, место нам неподходящее, и времена тоже.

Мальчики и я сидели за нашим столом для занятий и делали вид, что ничего не слышим, однако навострили уши.