И я там был

Наших учеников он смотрел, но не брал. Райкин был для нас образцом профессионализма, и мы старались воспитывать своих учеников достойно. И вдруг один выпускник ему понравился. Он взял его «для пробы». Выпускником, завладевшим вниманием Аркадия Исааковича Райкина, был Константин Райкин. «Проба» удалась, и дальше пошло. Это акция стала переломной в жизни театра «Сатирикон». Сейчас там работают наши выпускники: Жанна Токарская, Григорий Сиятвинда, Александр Коручеков, Юрий Лагута, Наталья Рыжих, Лика Нифонтова. И мы надеемся, что продолжение будет следовать.

Мхатовец Леонид Миронович Леонидов говорил: дайте мне талантливого ученика, и я сам буду у него учиться. Это бывает редко. Но мне попался такой ученик — нынешний руководитель «Сатирикона», достойный продолжатель дела своего отца Константин Аркадьевич Райкин.

Была у Аркадия Исааковича одна редкая особенность — он никогда не позволял себе появляться на людях в «затрапезе».

Однажды я приехал в Дом отдыха «Комарово», принадлежащий союзу кинематографистов, и встретил там Райкина. Это случилось утром, до завтрака. Аркадий Исаакович был в вечернем костюме, при галстуке. И я подумал: он, наверное, едет на какой-нибудь ранний концерт. Потом я увидел его в том же облачении в столовой за завтраком, куда многие, как это принято, приходят в полуспортивных одеждах, и я подумал: он, наверное, сразу после завтрака едет на концерт. Но потом я встретил его в том же костюме после завтрака гуляющим по парку и подумал: он незадолго до обеда уедет на концерт. На следующий день то, что я принял за концертную «экипировку», повторилось. И тогда я подумал о том, о чем можно было догадаться до вчерашнего завтрака: это его стиль! Стиль, который он не менял ни при каких обстоятельствах. Я даже, растерявшись от удивления, спросил у него, насколько удобно с утра поддерживать этакую красоту? Он улыбнулся и сказал: «А никакого неудобства я не ощущаю. Хорошо всегда быть в форме». Эта черта характера передалась и Косте — любит он нацепить на себя что-нибудь эдакое!

С Костей я работал в училище, ставил «Золотого мальчика» Одетса, где он играл главную роль. Я еще тогда обратил внимание на его отношение к делу. Как-то он сказал, что я слишком редко назначаю занятия (я репетировал в это время в театре и не мог уделять своим ученикам много времени), ему трудно. Это было сказано таким серьезным деловым тоном, что я сразу поверил — в этом нет никакой рисовки. И увеличил количество занятий. Он приходил раньше всех, не гнушался ставить декорации. Работал до умопомрачения. Как-то его мама позвонила мне с просьбой повлиять на Костю, чтобы он показался врачу. Я тогда еще подумал: такая отдача — несомненный признак таланта.

В человеческой натуре всегда есть две стороны. Одна — внешняя, всем знакомая, декоративная. А другая — скрытая от всеобщего обозрения, отражающая те черты характера, которые можно увидеть только при близком знакомстве. И даже не столько увидеть, сколько подсмотреть.

У Горького есть записки «Великие люди наедине сами с собой», где можно прочитать о Чехове, который ловил зайчика у себя на брюках; об Алексее Толстом, который разговаривал со своими галошами, упрекая их в том, что без него они ничего не могут — стоят и все.

И действительно, в жизни каждый человек в разных ситуациях ведет себя по-разному, как бы «играет» несколько образов. С сыном, к примеру, он строгий отец; с женой — ласковый муж; с начальником — осторожный исполнитель и так далее. У актеров же способность к такой многоликости, к перевоплощению составляет суть профессии. Природные способности побуждаются к действию набором специальных упражнений, которые развивают фантазию, воображение, непосредственную реакцию и, в результате, как правило, у личности художественной преобладает эмоция, а у человека точной профессии, где требуется расчет — разум. Я с подозрением отношусь к актерам-интеллектуалам. С моей точки зрения, актер должен быть не слишком образован и чуть глуповат. Иначе, как справиться с тем, что Станиславский называл «быть другим, оставаясь самим собой». Без определенного наива это невозможно. Душа не должна быть отягощена знаниями.

Но бывают исключения. И таким исключением являлся Ростислав Янович Плятт. Он был, условно говоря, человеком с двумя одинаково развитыми полушариями головного мозга, где правое отвечает за разум, а левое — за чувство. О его ролях критиками и театроведами сказано много. Он был разносторонним актером, способным к созданию характера и острой характерности. Он имел вкус к перевоплощению с использованием всех традиционных средств. Очень любил грим.

Но при этом замечательно играл роли, не требующие внешней характерности, где нужно было только «загримировать душу», пользуясь скупыми внешними выразительными средствами. И Плятт проявлял в этих ролях глубокую человечность, ум и высокие профессиональные качества.