И явилось Новое Солнце (Книги нового солнца, Книга 5)

Старый моряк, хозяин лодки, сделал какой-то сложный, наполовину скрытый грубым кителем жест, которого я не разгадал, и сплюнул по ветру.

- А нашего спасителя, - продолжил Одило, просияв, - зовут...

- Неважно, - буркнул моряк. - Ступай-ка туда и выбери грот. И кливер надо распутать. Если будем топтаться тут и трепать языками, перевернемся.

Прошло более десяти лет с тех пор, как я ходил на "Самру", но я выучился управляться с косым парусным вооружением и еще не забыл, как это делается. Я выбрал грот-гафель, прежде чем Одило и Пега постигли всю премудрость его оснастки, и без особой помощи с их стороны распутал кливер и вытравил шкот.

Остаток дня мы провели в страхе перед штормом, неслись на шквальных ветрах, летящих перед ним, постоянно ускользая от погони, но всякий раз сомневаясь в своем спасении. К ночи опасность несколько уменьшилась, и мы легли в дрейф. Моряк раздал нам по чашке воды, кусочку черствого хлеба и ломтю копченого мяса. Я знал, что голоден, но такого зверского аппетита не ожидал ни от себя, ни от других.

- Ищите что-нибудь съестное да смотрите не проморгайте, - мрачно наставлял моряк Одило и женщин. - Иногда после крушения можно выловить ящики с сухарями или бочонок-другой с водой. Это, по-моему, самое большое крушение из тех, что я повидал на своем веку. - Моряк помолчал, оглядывая свое суденышко и море, все еще освещенное сиянием раскаленного добела Нового Солнца Урса. - Здесь есть острова - или были, - но мы могли проскочить мимо, а чтобы добраться до Ксанфийских Земель, у нас не хватит ни еды, ни воды.

- Я замечал, - сказал Одило, - что в течение нашей жизни события порой достигают некоего надира, вслед за которым положение может лишь улучшаться. Разрушение Обители Абсолюта, гибель нашей дражайшей Автархини - если только, по милости Предвечного, она не спаслась где-нибудь...

- Она спаслась, - вмешался я. - Уж поверь мне. - Когда же он повернулся ко мне с надеждой в глазах, я смог только вяло добавить: - Я так чувствую.

- Надеюсь, сьер. Подобные чувства делают тебе честь. Но, как я говорил, обстоятельства тогда приняли наихудший оборот.

Он обвел нас взглядом, и даже Таис и старый моряк кивнули.

- И все же мы остались в живых. Мне посчастливилось найти плавающий стол, и я смог предложить свою помощь этим несчастным женщинам. Вместе мы отыскали еще несколько обломков мебели и соорудили плот, на котором к нам вскоре присоединился наш высокий гость, и наконец ты, капитан, спас нас, за что все мы бесконечно тебе благодарны. А это уже нельзя назвать случайностью. По-моему, наше положение стало меняться к лучшему.

Пега тронула его за руку:

- Ты, должно быть, потерял жену и родных, Одило. Твое самообладание восхищает нас, но все мы знаем, что ты чувствуешь.

- Я не был женат, - покачал головой Одило. - Сейчас я только рад этому, хотя прежде часто сожалел. Должность управителя целого гипогея, а тем более - Гипогея Апотропейского, которую я занимал в молодости при Отце Инире, требует самого упорного труда; нелегко выкроить хотя бы одну стражу на сон. Еще до безвременной кончины моего почтенного отца была одна молодая особа, ближайшая сервитриция шатлены, в общем - девица, на руку которой, если можно так выразиться, я имел виды. Но шатлена отбыла в свой замок. Некоторое время мы вели переписку с этой молодой особой. - Одило вздохнул. - Несомненно, она нашла себе другого, ибо женщина, если только захочет, всегда найдет тебе замену. Я надеюсь и верю, что он оказался достойным ее.

Я заговорил бы, чтобы снять напряжение, если бы смог; но, поскольку к моему естественному сочувствию примешивалась изрядная доля сарказма, я так и не нашел достойных и безобидных слов. Высокопарный стиль Одило был смешон, но я понимал, что именно этот стиль, вырабатывавшийся за долгие годы правления многих автархов, становился для таких людей, как в недавнем прошлом Одило, единственным средством защиты от опалы и гибели; и я прекрасно знал, что сам был одним из тех автархов.

Тихо, почти шепотом, Пега обратилась к Одило, и хотя плеск волн о борт лодки не совсем заглушал ее голос, я не мог разобрать ни единого слова. К тому же я вовсе не был уверен, хочется ли мне ее слушать.

Старый моряк пошарил под крошечным полуютом, занимавшим два последних эля кормы.

- Четырех лишних одеял у меня не наберется, - объявил он.

Прервав Пегу, Одило сказал:

- Тогда я обойдусь без одеяла. Одежда моя высохла, и я устроюсь с комфортом.

Моряк бросил по одеялу обеим женщинам и одно - мне, последнее оставив для себя. Я положил свое одеяло на колени Одило.

- Я еще не собираюсь спать; мне есть о чем поразмыслить. Почему бы тебе не воспользоваться им, пока оно мне не нужно? Когда меня станет клонить в сон, я постараюсь забрать одеяло, не разбудив тебя.

- Я... - начала Таис, и я увидел, хоть это и не предназначалось для моих глаз, как Пега ткнула ее локтем, да так сильно, что у той перехватило дыхание.

Одило пребывал в замешательстве; я едва различал его осунувшееся лицо в наступающих сумерках, но и без того понимал, что он наверняка очень устал. Наконец он решился: