I измерение

Надька кивнула. Но уже было поздно. На следующий день на стол директора школы легло заявление с подписями родителей. Дело осталось за малым: спросить мнение класса. Наталья Павловна Алмаз – директор Енисейской школы отправилась к четвертому классу. Обрисовав сложившуюся картину, директор спросила учеников:

– Теперь, ребята, я хочу знать ваше личное отношение к делу. Хотите ли вы учиться с такой девочкой, как Емельянова Надежда, или нет?

Класс молчал, Алмаз уже сделала движение уйти, но тут вдруг неожиданно встал верный Вахтинский Сергей и сказал:

– Я против исключения Емельяновой.

– И я против, – за Вахтинским встала и Катька Адрианчук.

Один за другим поднялся весь класс.

– Конечно, порой невыносимо, – сказал избитый ею недавно Петька Столыпин, – но мы ручаемся за нее, что она такого больше никогда не сделает.

– В смысле мы ее отучим драться, – добавил Витька Соловей.

Наталья Павловна удовлетворенно кивнула и на глазах у детей разорвала заявление.

Таким было первое коллективное решение класса. И Надька больше никогда не кидалась драться. Ей вдруг доверили важное поручение -защищать интересы класса на общественном совете. Новая, интересная школьная жизнь открылась перед ней. Они вместе с Витькой Соловьем состояли в Школьном Совете и несли гордое звание – представители 4 класса. К концу учебного года даже старшеклассники и те с заинтересованным видом провожали глазами идущую по этажу Емельянову.

Закончила Надька год на твердое «удовлетворительно» и с примерной дисциплиной была переведена в пятый класс. Каникулы еще не начались, а девочка уже начинала постоянные пробежки к Красноярскому пассажирскому поезду в Назимовск, ждала своих друзей приятелей.

ГЛАВА 8 Июнь сорок первого года

Почти весь июнь прособирались Адрианчук и Долговы в Енисейц. Ждали Ольгу и Татьяну. А Ольга и Татьяна в свою очередь ждали своих мужей. Василий воевал где-то у берегов Европы. Виктор в Польше. Но вот, наконец, им дали отпуска и они приехали обратно в Советский Союз.

Теперь со дня на день должна приехать Светланка – дочка Ольги. По словам профессоров Франка Щёбеля и Джонсона девочка абсолютно здорова, но врачи предупреждали, если Светланка не будет делать специальный комплекс упражнений на каждый день, болезнь вновь разовьется в ней.

– Я почему-то так боюсь, – призналась Ольга Любаше.

– Чего ты боишься? – подруга собирала чемодан.

– Её приезда боюсь. Встречи с ней. Вообще ее боюсь!

– Почему?

– Мне кажется, что я встречусь с привидением.

– С кем? – опешила Любаша.

– С приведением прошлого. А вдруг она будет похожа на Лешку.

– И что?

– Боюсь, что я ее за это возненавижу.

– Ольга, ну что за чепуху несешь?

– А вдруг Виктор примет ее плохо? Ведь это не его дочь. И он больше будет любить своего сына, чем приемную дочь.

– Но ты-то ведь не собираешься рассказывать, кто ее отец?

– Нет, что ты? Да она и не поймет ничего. Мала еще. Нет, пока не буду. А потом станет постарше, конечно скажу.

– Я бы на твоем месте не стала, – посоветовала Любаша.

– Дальше видно будет. Я вот думаю, отправлять ее к родителям в Енисейц вместе со всей ребятней или дома оставить. Пусть привыкнет.

– Привыкнуть она успеет. Что ей делать с таким здоровьем летом в пыльной Москве. А там лес, река, воздух, ребятня. Подружится, побегает. А что она тут сидеть будет?

– Я тоже так думаю, – согласилась Ольга.

Вечером приехали Бальцерек. Никита с Андреем и Ромка обнялись, как старые добрые друзья.

– Вам придется еще пожить в Москве пару дней, пока Ольга не встретит дочь, – сообщила Любаша уставшей Татьяне.

– Ничего, мы подождем. Куда спешить? У нас целый месяц впереди. Правда, Василий?

Муж махнул головой в знак согласия и вновь обратился к Виктору. Они разговаривали о международной обстановке.

Никита с интересом рассматривал картину, которую некогда с великими приключениями притащили в дом Ромка и Андрей.

– Интересно, где эта самая Софьина поляна. Ты знаешь, что это за место? – спросил он у Андрея.

– Нет, не знаю.

– А кто художник? – Никита с видом знатока прочитал надпись, дату картины. – Нет, я такого не знаю. Еминь Хеян, по-моему, японское имя.

– Наверняка, – Андрей рассказал свои приключения, как эта картина вообще попала к нему.

– Очень интересно, – Никита еще раз осмотрел ее со всех сторон.

– Скорее всего, этот самый Вершнев хотел вывезти картину за рубеж, – предположил Никита. – Вещь, в общем, весьма ценная. Хотя бы из-за рамки, да за древностью лет…

– Возможно, – согласился Андрей.

Никита вытащил лист и сделал набросок с картины. Все эти дни, что ему пришлось провести в Москве, Никита трудился над копией картины.

– Зачем тебе это? – надоедал своими вопросами Андрей. – Пойдем лучше в футбол поиграем.

Никита оставлял работу на время. В футбол он играл хорошо. Даже взрослые ребята взяли его один раз в игру, и остались довольны им. Пригласили выходить еще. Но Никита вновь возвращался к своей работе и забывал все на свете.

* * *