И к гадалке не ходи

— Никакой жены нет! Никого нет! Уходите! — прорычала домработница, и домофон отключился.

Дина набрала по мобильному номер Арсения Владимировича, надеясь, что его жена возьмет трубку, но подошла Магдалина Ивановна.

«Вероятно, вдвоем уехали. Только бы ему не сделалось хуже», — подумала Дина и в совершенно расстроенных чувствах побрела домой.

IX

Дина не могла понять, почему она чувствовала себя обманутой. Арсений Владимирович исчез, ни слова ей не сказав. Даже короткого сообщения не оставил! А ведь они так хорошо общались. Ему хотелось, чтобы она оставалась с ним после осмотра и укола. Чай настойчиво приглашал пить. Нет, видимо, он все-таки относился к ней, как к наемной рабочей силе. Использовал, пока была необходимость, а затем, едва надобность отпала, выбросил из головы. Не может быть, чтобы Дина была ему чуть более симпатична, чем злыдня-домработница, да и только.

И все-таки обида у Дины не проходила. Она даже пожаловалась Аполлинарии. Та отнеслась к происшествию сугубо практически.

— Он тебе деньги остался должен?

— Да я, собственно, кроме первого раза, у него ничего и не брала, — объяснила Дина.

— Тогда плюнь и забудь. Тебе какая разница. А появится — бюллетень не давай. Нарушил режим.

— Ему, по-моему, и не нужно.

— Тогда вообще в чем проблема? Он перестал лечиться и уехал. Значит, ты никакой ответственности за его здоровье не несешь.

— А если с ним все-таки что-то случится?

— Э-э, дорогая. — Подруга пристально поглядела ей в лицо. — Никак, ты глаз на него положила?

Дину ее предположение потрясло.

— Ты что! Он женат! И вообще…

— А что вообще?

— Ну мы с ним по-человечески разговаривали, а потом, он меня даже не предупредил и не попрощался…

Дорогая, скорее всего он и не подумал, что должен тебя о чем-то предупреждать, — назидательно проговорила подруга. — Живет своей жизнью, где тебя даже не существует. В ней бочком прошла какая-то безликая докторша, которая делала уколы…

— Зачем же он тогда со мной чай пил? — по-прежнему не вязалось одно с другим у Дины.

— Да ни за чем. Просто так. Скучно ему одному было. Или хотел позлить домработницу. Мало ли. Уверена: он, в отличие от тебя, вашим совместным чаепитиям никакого значения не придавал.

— Но я ведь отказывалась, а он каждый раз настаивал.

— Просто из вежливости.

— Вообще-то, он не слишком вежливый.

— Тем более плюнь и выкинь из головы. Кстати, ты помнишь, что через неделю у меня день рождения? Готовишься? Твой первый выход в свет. Ты должна произвести фурор.

— Ох, Поля, насчет фурора совсем не уверена.

— Работай, работай над собой. Прическу мой стилист тебе замечательную подобрал. И новый цвет тебе к лицу. Оживляет.

— Правда? А я как-то сомневаюсь, — ответила Дина. — Мишка говорит, что он меня теперь не узнает.

— Это как раз хорошо. А Юлька как смотрит?

— Юльке нравится. По-моему, она и сама не против покраситься. Но я считаю, ей рано.

— Да не мешай девке выпендриваться, — заспорила подруга. — Сейчас такие краски есть, походила, вымыла голову — и все смылось. Купи ей, пусть развлекается.

— Ей только начни покупать, после не остановишься. Совсем разбалуется. Так что я должна на твоем дне варенья делать?

— Блистать.

— Ох, совсем не уверена, что я это умею, — по-прежнему сомневалась Дина.

А на обиды времени оставалось все меньше и меньше. Она только и успевала бегом носиться между поликлиникой, Полиным центром и собственным домом. Да и что ей, в конце концов, этот Арсений Владимирович? Наверняка больше вообще никогда не увидятся.

День рождения Аполлинария отпраздновала с размахом, множеством гостей, подарков и прочувствованных тостов, из которых легко было заключить, что многие из приглашенных были ее пациентами. Дина испытывала крайне странное ощущение. Лично она из присутствующих, а их собралось в ресторане не меньше двухсот человек, почти никого не знала. И все же большинство лиц были ей знакомы. Она каждый день видела их по телевизору, либо в газетах, либо в журналах. И, обозревая сейчас внушительное собрание, невольно думала: «Неужели им всем нужна помощь психолога? Прямо не верится. Но если нет, зачем они здесь и зачем до такой степени прославляют новорожденную?» Ответ напрашивался один: либо Поля уже им помогла, либо они надеются на ее помощь в ближайшем будущем.

Все места за столиками, раскиданными по залу, были строго расписаны. Еще когда Поля и Дина встречали гостей, подруга предупредила:

— Обрати внимание вон на того мужчину. Твой сосед по столу.

— Все хочешь меня сосватать. Вдруг я ему не понравлюсь.

— Понравишься, — без тени сомнения заявила Аполлинария. — Главное, не отшивай его сразу. Обещаешь?

— Дам ему ради тебя испытательный срок.

Развить тему они не смогли. Подлетел Владик, специально во имя торжества прервавший на день гастроли.

— Иду, иду, птенчик. — И, оставив подругу, Аполлинария проследовала в центр зала.

Сориентировавшись, Дина обнаружила, что ей отведено место за соседним с виновницей торжества столиком. Едва она собралась опуститься на стул, подлетел «кандидат в ухажеры»

и со словами: «А позвольте мне вам помочь!» — галантно пододвинул стул.