И каждый день за веком век

Я вновь попросила главу Лемнискату об аудиенции. От волнения у меня подгибались ноги. Как скрыть от него существование Ольги и Алексея, как не выдать плана? А если вспомнить наш последний разговор по душам… Ох…

Видимо, его помнил и Фордайс-старший, так как встретил меня приветливо, но настороженно.

– Настя, у вас ко мне снова срочное дело?

– Можно и так сказать, – нерешительно начала я, присаживаясь напротив. – Я… Вы поможете мне убрать из страны отчима, маму и сестру?

Глава корпорации несколько минут обдумывал мою просьбу, затем выдал неожиданное:

– Я не против. Но почему вы настаиваете?

Почему-то я полагала, что его придется долго убеждать в необходимости такого шага, а тут все так просто.

– Ну… Редклиф рассказал мне про дуовитов, и в последнее время меня все больше мучит мысль, что родные могут попасть под удар, когда те попытаются до меня добраться. Может, это из-за отца.

Фордайс-старший кивнул своим мыслям.

– Это ведь не единственная причина.

Я напряглась:

– Что вы имеете в виду?

– Замешаны ли здесь отношения с моим сыном?

Он решил, что я отправляю родителей, чтобы они не мешали нам с князем?

– Отчасти, – уцепилась я за этот предлог.

– Что ж, я устрою это. И снова хочу спросить вас, Настя: какие отношения вас связывают с Редклифом?

Вздохнув, я призналась:

– Не знаю.

Видно, от такого ответа глава растерялся.

– Правильно ли я понял?.. Вы еще окончательно не определились? Не станете же вы отрицать, что между вами все… очень лично.

Сидя напротив мужчины намного старше меня, да еще и начальника, я чувствовала себя в крайней степени неуютно. Но какой у меня выбор?

– Настя, я никоим образом не пытаюсь влезть вам в душу. Но поймите и меня правильно, для меня важно счастье сына, а он в последнее время сам на себя не похож. Редклиф вообще очень изменился с того момента, когда вы нашлись. Я же вижу, как он мучится, но не понимаю причины.

Теперь я слушала главу с открытым ртом.

– Почему вы не можете принять моего сына как спутника жизни?

– Я?! – воскликнула я, так как накипевшее рвалось наружу. – Проблема не во мне, а в вашем сыне.

Я забарабанила пальцами по столу.

– Думаю, Редклифа останавливает то, что вы дочь Юрия.

– Уверены ли вы? Почему вы не допускаете возможности, что, кроме привязанности и м-м-м… некоторых физических реакций из-за того, что мы оба творцы, я не вызываю у него глубоких эмоций?

С минуту Фордайс-старший молчал и рассматривал свои руки.

– Может, я и пожалею…

Неожиданно глава корпорации подскочил и направился к выходу, поманив меня за собой. Ничего не понимая, я чуть ли не бегом понеслась следом. Путешествие наше было недолгим – ровно до кабинета творца. Кивнув его секретарю, глава спокойно открыл дверь и вошел внутрь.

– А разве у Редклифа не единственный ключ? – удивилась я, следуя его примеру.

– Нет. Я могу зайти куда угодно в зданиях корпорации и не только в них.

– О-о… – уважительно протянула я, смотря, как Фордайс-старший, открывая один ящик стола за другим, что-то ищет. Потом он перешел к полкам стоящего около стены шкафа и с одной из них вытащил толстую папку.

– Я знал, что она здесь. Редклиф мало бывает дома, проводя больше времени здесь. Проводил… Посмотри, – протянул он мне папку.

– А можно? – Я нерешительно взяла ее.

– Несомненно. Я сейчас оставлю тебя здесь все внимательно посмотреть, но должен сказать тебе кое-что. Твое право верить мне или нет… За всю свою жизнь сын не имел ни одной серьезной привязанности к женщине. Мы, его родители, знали бы, если бы это было не так. Но с того самого мгновения, как ты появилась в его жизни, еще будучи маленькой, ты стала занимать в ней очень большое место.

Я слушала с недоверием.

– Сначала это была привязанность к ребенку, желание заботиться и оберегать. Он был сильно привязан к тебе и все годы, несмотря на нежелание твоей матери, следил за тобой. Редклиф знал, что происходит в твоей жизни, заботился о том, чтобы тебя никто не обидел и у тебя было все, что хочется.

– Вы полагаете, это возможно…

– Поверь, у главы творцов Лемнискату есть такие возможности. Он даже поспособствовал отчислению девушки, которая украла у тебя научный проект и лишила выгодного места практики.

Я смутно припомнила историю, случившуюся на втором курсе… Да, девушку, которая обвела меня вокруг пальца и присвоила мою работу, отчислили через два месяца, по нелепой причине.

– Но я получила другое назначение, ничуть не хуже, – растерянно протянула я.

– Да, но не просто так. Редклиф следил, чтобы у тебя было все из того, что не могли дать родители, просто ты многого не хотела. Всегда была очень самодостаточной девочкой.

Я все еще не верила.

– Но уверен, тогда он был просто привязан к тебе, но еще не воспринимал тебя как свою спутницу жизни. Однако когда в тебе проснулся дар и ваши жизни соприкоснулись… мой сын начал меняться, в нем пробудилось чувство, и ты лучше меня представляешь, как творцы любят. Вы – другие, и когда в вас рождается чувство, оно меняет вас, порабощает и остается до самой смерти. Это я наблюдал между твоими прабабкой и прадедом и наблюдаю сейчас между тобой и Редклифом.