И корабли штурмовали Берлин

Через два с половиной часа после того, как к переправе у Паричей прорвался первый бронекатер, этот узел вражеской обороны был занят нашими войсками. Командарм Батов прислал телеграмму, в которой содействие флотилии штурму Паричей называлось решающим и объявлялась благодарность экипажам всех участвовавших в бою кораблей. Отличившихся моряков предлагалось представить к наградам.

На высоком берегу Березины, близ хутора Воротень, где находилась 26 июня закрытая огневая позиция наших кораблей, были похоронены с воинскими почестями тринадцать гвардейцев с бронекатеров, павших под Бельчо и у Паричей, в том числе пулеметчик Пустовойт с «Сорок первого», комендоры Чичков и Соколов с «Сорок четвертого», рулевой Жиркин с «Четырнадцатого»…

Пять бронекатеров из дивизиона Пескова получили серьезные повреждения, два — особенно тяжелые. В масштабах боев, какие вел фронт, такие потери никто бы не счел слишком большими, но для флотилии, небогатой еще кораблями, выход из строя пяти активных боевых единиц за один день был очень ощутим.

Вскоре довелось вручать отличившимся награды Родины, и я еще раз пережил то, что относится к самому дорогому для командира на войне, — чувство гордости за доблесть подчиненных.

В числе первых на флотилии был удостоен ордена Красного Знамени старший лейтенант И. М. Плёхов. И вместе с ним — командиры всех четырех бронекатеров его отряда: старший лейтенант М. Д. Жиленко, лейтенанты А. А. Николаев, А. М. Евгеньев, Г. И. Захаров.

Вспомнилось, как Плёхов объяснял, почему при прорыве к Паричам он поставил катер Жиленко головным: «Это бесстрашный командир. И какая бы ни грозила опасность, назад не повернет». Бронекатер был поврежден, потерял убитыми и ранеными значительную часть экипажа, но к цели прорвался и положил начало разгрому вражеской переправы. Отлично показали себя и остальные молодые командиры. Самому старшему из славной четверки — Михаилу Жиленко — исполнилось двадцать пять лет. Трое были коммунистами, а Андрей Евгениев — комсомольцем.

Да только ли от командиров зависели выполнение боевой задачи и судьба самих кораблей! Когда лейтенант Евгениев выводил из-под огня тяжело поврежденный «Сорок четвертый», немецкий снаряд попал и в его катер, в машинное отделение. Там был перебит бензопровод, возник пожар, и катер тоже лишился хода. От неизбежной, казалось, гибели спас оба катера главный старшина Николай Кривонос. Задраившись в машинном отделении, чтобы прекратить доступ воздуха, и задыхаясь в дыму, он справился с огнем, заделал бензопровод, вновь запустил мотор. И бронекатер после этого дошел до переправы, бил по ней до последнего снаряда, а старшина, получивший тяжелые ожоги рук и лица, продолжал свою геройскую вахту. Орден Красного Знамени ему вручили, когда выписался из госпиталя.

Кавалером ордена Красного Знамени стал и самый молодой в отряде краснофлотец — 18-летний комсомолец Василий Коломиец. Потом часто, особенно когда прибывало пополнение, ставили в пример не только его смелость, но и матросскую разворотливость, умение делать все, что понадобится в бою. Рулевой по специальности, Коломиец вызвался перейти с подбитого, подведенного к берегу катера на другой, где заменил выбывшего из строя пулеметчика. А помимо того помогал орудийному расчету, зажигал дымовые шашки, заводил под обстрелом буксирный конец, тушил пожар, перевязывал раненых… И все это в первом в своей жизни бою. Вот так были подготовлены люди в гвардейском дивизионе.

За боевые действия на Березине получили награды также капитан 2 ранга С. М. Лялько, капитан 3 ранга А. И. Песков, многие другие офицеры, старшины и краснофлотцы.

Но как ни отрадно было сознавать, что флотилия оправдывает свою роль и место в боевом строю фронта, сделанное на Березине вызывало не одно только удовлетворение. Когда обменивались мыслями о прошедших боях с членом Военного совета Боярченко, с начальником оперативного отдела штаба Колчиным, мы были единодушны в том, что воевать можем лучше.

После Здудичей, например, корабли некоторое время шли вперед фактически вслепую. Про заслон у Бельчо узнали лишь тогда, когда на него наткнулись. А применив здесь несколько иную тактику, вероятно, удалось бы обеспечить большую внезапность прорыва к Паричам и обойтись меньшими потерями.

И еще более очевидной стала необходимость иметь на флотилии хотя бы небольшое подразделение морской пехоты — свой десантный отряд. Будь он у нас, можно было бы думать не просто о разрушении, а о захвате переправы, с тем чтобы удержать ее под прикрытием огня кораблей до подхода сухопутных войск, которым она пригодилась бы.