И короли бессильны...

Гурша бешено заорала и, ругаясь по-гномьи, ударила соперницу в ухо. Та ловко увернулась, вцепилась Гурше в платье и сильным рывком разорвала его пополам, явив столпившимся ротозеям голую гномшу. Гурша не осталась в долгу и поступила также с платьем нахалки. Потом обе принялись с грязной руганью мутузить друг друга, попутно сваливая с ног нерасторопных зрителей.

На какое-то время вход в дом Орхельда остался без присмотра, охранники целиком были поглощены дракой голых гномш, как и все остальные. Бурх, Цепь, Карась и Герф молнией юркнули в раскрытую дверь и исчезли в доме Орхельда. Гномши еще минут пять ставили друг другу синяки на радость толпе. Наконец, полностью обессилев, они расцепились друг от друга. Кое-как прихватив заколками одежду, проститутки пошли в разные стороны, иногда оборачиваясь, чтобы выкрикнуть в спину соперницы новое оскорбление. Толпа еще четверть часа постояла, со смехом обсуждая невиданное зрелище, и начала редеть — каждый спешил поделиться со своими дружками ярким описанием невиданной драки.

Охранники постояли еще вчетвером у входа, гадая, появится завтра их знакомая Гурша или нет, а потом, как обычно, разделились: двое пошли в дом, а остальные остались ждать возвращения хозяина. Через минуту из дома их позвали. Недоумевая, оба гнома направились к комнате на первом этаже у входа, которую Орхельд выделил для нанятых охранников. Едва первый из них вошел в комнату, как получил от Цепи по затылку мешочком, наполненым песком. В это же время Бурх отоварил сзади второго гнома дубинкой, обтянутой толстой кожей.

— Порядок, — прошептал Карась, как и все остальные, закрывший лицо до переносицы темным платком. — Вяжем их быстро.

Герф поспешно стащил с одного из охранников плащ и висящий на поясном ремне шлем, надел все это на себя и встал у входа на случай неожиданного возвращения Орхельда, хотя обычно он возвращался ближе к полуночи.

Связав гномов, остальные сразу поднялись в спальню Орхельда. Цепь и Карась вытащили короткие ломики и шустро простучали полы и стены, отодвигая мебель и ничего не пропуская. Подозрительных мест оказалось несколько: в стене за тяжелым дубовым комодом, в полу под неподъемной кроватью (едва сдвинули втроем), а за зеркалом обнаружилась целая потайная дверца. Карась, как самый опытный взломщик, принялся возиться с замком этого тайника, орк подошел к стене, у которой стоял комод, а Бурх просто вытащил небольшую фомку и начал поднимать половицы. Первому повезло Бурху. Тролль, используя свою недюжинную силу, сдвинул поднятые половицы в сторону и увидел грунт. Земля была сухой и перемешана с известью. Бурх начал осторожно разрыхлять землю, ладонями отбрасывая землю в сторону и выкопав углубление на локоть вниз, нащупал рукой кожаный мешок. Поднатужившись, он вытащил его на пол.

— Весит как моя Марсиэль, — довольно объявил тролль приятелям. Заглянув внутрь, Бурх радостно объявил:

— Золото! Одно золото!

Цепь и Карась, отвлекшиеся на находку товарища, с удвоенным рвением вернулись к работе. Орк вскоре вбил внутрь тайника пару оштукатуренных кирпичей и, просунув руку в отверстие, с разочарованием вытащил записную книжку, исписанную гномьими рунами.

— Оставь ее на месте, — посоветовал Бурх, — нам тайны гномика без надобности.

Цепь с легкой досадой зашвырнул находку в тайник и обернулся к пыхтящему Карасю:

— Хитрый замочек? — поинтересовался Цепь.

Некогда лучший медвежатник в Эркалоне выпрямился и махнул рукой.

— Даю зуб, это обманка. Там или пусто, или всего полкирпича места, лишь бы дверца звенела. Бурх, сколько там у нас получается?

Тролль приподнял мешок, наугад взял несколько горстей монет, чтобы удостовериться, что они все эркалонской чеканки и на минуту замер, только шевеля губами.

— Где-то тысяч десять-пятнадцать, — наконец объявил Бурх. — Нам и этого хватит, уходим.

Обрадованные Карась с Цепью по старой привычке отлили в тайник на удачу и пошли вперед. Сзади Бурх нежно обнимал мешок, почти не чуя его веса. Герф, как только их заметил, выглянул за дверь.

— На улице тихо, — гном снял платок с лица, отбросил шлем и плащ, и вышел на улицу. Остальные тоже избавились от платков, дождались легкого свиста бывшего сводника и покинули жилище Орхельда. На улице уже стемнело. Впереди пошел Цепь. Бурх шел за полсотни шагов позади от него, а Герф и Карась страховали тролля сзади. Через две улицы они свернули в темный переулок и вывернули в гоблинский квартал. Час спустя вся компания сидела в домишке Цепи и смотрела на четыре большие кучи золота.

— Почти по три тысячи на брата, — Карась сделал глоток вина. — Неплохо для вечерней халтурки.

Бурх, получивший свою треть от добычи, довольно кивнул. Он получил больше четырех тысяч золотых и теперь раздумывал, где хранить такие деньги, когда вся округа состоит из одних Цепей, Карасей и прочих мастеров отмычки и дубинки.

— Предлагаю золото не светить два-три месяца, — сказал Бурх. — Каждый сейчас берет пять золотых, меняем их на серебро и жалуемся на трудные времена. Можно еще занять пару серебрушек, пожалуй, я так и сделаю.