«И косматые будут скакать там...»

В начале карьеры я заработал немало денег и обратил на себя внимание публики, но, после того как миновало ощущение новизны, мое отношение к шоу-бизнесу изменилось. Мистик Талбото — впечатляющее сценическое имя, но безвкусное. Лучше быть Тэлботом Уиллсом, лектором и специалистом в области выявления медиумов-мошенников.

В течение шести лет доктор Отто Зоберг, мастер спиритизма и лучший специалист-медиум, был моим соперником и товарищем. Впервые мы встретились во время дискуссии, проводившейся под покровительством Общества физических исследований в Лондоне. Я тогда был молод, полон энтузиазма, но легкомыслен, и мне почти не давали сказать слово и поделиться своими мыслями. Но доктор Зоберг одобрил мои аргументы, а также мое краткое выступление и милостиво пригласил меня на поздний ужин. На следующий день от него пришел подарок — редкие книги и журналы по интересующим нас обоих вопросам. Во время нашей следующей словесной дуэли я смог немного наверстать упущенное в прошлый раз, и он, смеясь, поздравил меня с тем, что я эффективно использовал материалы, которые он мне прислал. После этого мы стали официальными противниками в мире оккультной науки и неразлучными товарищами в жизни. И сейчас мы ездим по Соединенным Штатам, дискутируем, устраиваем выставки, посещаем медиумов. Вечерняя программа, прежде чем среди вашингтонской публики не стали появляться высокие чиновники, завершалась по взаимной договоренности ничьей, а после этого мы вступали в миролюбивую перебранку.

— Доктор, прошу вас, — умоляюще проговорил я, предлагая ему сигарету, — оставьте свои обвинения в упрямстве, когда мы будем выступать на сцене.

Он отстранил мою руку с пачкой сигарет и взял в рот жуткого вида черную сигару с обрезанными концами.

— Я бы этого не сказал здесь или на публике, не будь это правдой, Тэлбот. А вот вы насмехаетесь даже над телепатией и, пожалуй, не верите во внушение. Э, да вы хуже Гудини.

— Гудини был совершенно искренен! — едва не вскипел я, ибо знал этого блестящего и доброжелательного принца чародеев, великого мастера по изобличению мошенников и восхищался им.

— Э, ну конечно-конечно, — кивнул Зоберг, склонившись над горящей спичкой. — Я и не говорил, что это не так. И тем не менее он отрицал доказательство — доказательство, каким был сам. Гудини был великий мистик, медиум. Он и сам не ведал, какие чудеса способен творить.

Я уже слышал это и от Конан Дойля, и от Зоберга, но промолчал. Зоберг продолжал:

— Быть может, Гудини боялся — если что-то и могло испугать такого смелого и мудрого человека, то это исходило изнутри. И поэтому он даже не прислушивался к доводам. — Неожиданно он стал серьезным. — Но ему-то было лучше знать, да-да. Однако он оказался таким же упрямцем, как и вы.

— Не думаю, что обо мне можно такое сказать, — снова возразил я.

Сигара дымилась, и я закурил сигарету, чтобы внести и свою лепту в пороховые облака.

В холеной бороде сверкнули белоснежные зубы, Зоберг дружелюбно улыбнулся и снова кивнул, на этот раз с откровенным восторгом:

— О, да на вас можно надеяться, Уиллс, если не приходится рассчитывать на Гудини.

Так он раньше не говорил, во всяком случае так откровенно. Я улыбнулся ему в ответ:

— Я давно хотел, чтобы мне показали, как это происходит. Познакомьте меня с настоящим, неподдельным, выходящим за рамки нормального явлением, доктор. Дайте мне возможность самому во всем разобраться, и я с радостью пополню ряды поклонников спиритизма.

— Э, да вы всегда так говорите! — взорвался он, ничуть, впрочем, не гневаясь. — Почему бремя доказательств должно ложиться на спиритов? Как вы можете доказать, что духи не живут, не двигаются, не действуют? Посмотрите, что говорит об этом Эддингтон.[4]

В течение пяти лет, — напомнил я ему, — я предлагал приз в пять тысяч долларов любому медиуму, спиритические чудеса которого я не смог бы повторить, прибегнув исключительно к ловкости рук.

Он сделал движение своими длинными пальцами, точно хотел, чтобы я не слышал этих слов.

— Это совершенно ничего не доказывает, Уиллс. Отдавая должное вашему мастерству, уж не думаете ли вы, что ловкость рук — единственный способ показывать чудеса? А может, наилучший?

— За последние несколько лет я разоблачил несколько знаменитых медиумов, примерно по одному в месяц, — отрезал я. — И все они оказались грубыми мошенниками.

— Потому что они были нечестны? Или же нечестны все? — вопросил доктор. — Что конкретно смогло бы вас убедить, мой друг?

Я задумался на минуту, глядя на него сквозь облако дыма. Ни одного седого волоска… а у меня, хоть я и на двадцать лет моложе, уже по несколько на каждом виске. Я не уставал восхищаться его бородкой клинышком — я завидовал ей, ведь и я, маг, мог бы отрастить нечто подобное. И тут мне пришла мысль: