I love you, Peach (СИ)

Джинни заглушила мотор возле гаража Бейкеров и сняла шлем. Здесь ничего не изменилось, разве что, крыши и подоконники побелели, да деревья больше не украшает осенняя листва. В отличие от Техаса, Массачусетс баловал своих жителей снежной холодной зимой, и это было одной из немногих особенностей вследствие переезда, которые радовали Джинни.

— Встретимся в «Blue farm», — бросил Зайон на прощание, и, не заглушая мотор, умчался в сторону центра города.

Маркус слез с мотоцикла, снял шлем, пригладил взъерошенные волосы, привычным движением заправляя их за уши, и направился к двери дома. Джинни последовала за ним, предвкушая непростую встречу.

— Думаю, лучше постучать. Если ты откроешь дверь сам, они испугаются, — предположила девушка.

— Точняк. Да я и не брал ключи с собой, — пожал плечами Маркус. Он трижды постучал в дверь, после чего они с Джинни затаили дыхание, прислушиваясь к звукам внутри дома.

— Я открою! — послышался крик Максин. Губы Маркуса дрогнули в лёгкой улыбке от звука родного голоса, пусть и не в самом мелодичном его варианте.

Дверь распахнулась, и перед парнем и девушкой возникла Макс Бейкер в своём привычном амплуа: она была одета в бархатное тёмно-малиновое платье с длинными рукавами, доходящее до ей до середины бедра, а на голове красовались оленьи рога с разноцветными лампочками. Её лицо вытянулось от удивления, глаза моментально наполнились слезами.

— М-Маркус? — заикаясь хрипло выдавила она. Её губы неистово дрожали, она интуитивно потянулась рукой к груди, сжимая пальцами ткань платья.

— Привет, неудачница, — с любовью произнёс он, шагая к сестре. Его тоже переполняли эмоции, он никогда не мог даже представить, что способен настолько сильно соскучиться по ней. По своей сумасшедшей безумной сестрёнке, которая едва его не покалечила месяц назад в порыве ненависти.

— Господи-господи-господи! Неужели! — заверещала Максин, бросаясь ему на шею, как всегда, применяя свой фирменный удушающий захват.

Маркус крепко обнял её в ответ, чувствуя, как его глаза тоже увлажнились. Несмотря на все гадости, которые происходили между ними, он безумно любил сестру. Наверное, это и есть те самые «токсичные отношения», о которых как-то упоминал его психолог. Но если это и так, то он готов терпеть эту токсичность вечно.

На крики Максин сбежались Эллен и Клинт, который заметил непонятную суету и встревоженное лицо жены, которая пробежала мимо него.

— Маркус! О, мой Бог, наконец-то, ты дома, сынок! — Эллен подбежала к детям, обнимая их обоих, так как Макс не желала ни с кем делиться объятиями своего брата.

— Привет, мам, — выдавил парень. Его кислородный запас был на исходе, но он и не думал выпутываться из смертоносных объятий сестры и матери.

Эллен плакала, не заботясь о целостности праздничного макияжа, на который потратила полтора часа. Она была одета в своё любимое белое платье с блестящими камнями, в котором она была на вечере покера. С тех пор она так сильно исхудала, что теперь оно местами висело на ней слишком свободно. Миниатюрная Макс тоже потеряла несколько кило на нервной почве, и теперь казалась слишком хрупкой. По крайней мере, до тех пор, пока не решит кого-то крепко обнять.

Клинт стоял в сторонке, мягко улыбаясь развернувшейся картине. Из всей семьи Бейкеров он единственный отнёсся к исчезновению сына с мудростью и спокойствием, так как был уверен в его скором возвращении. Он и сам частенько сбегал из дома в подростковом возрасте, но гнев его слышащих родителей его не особо пугал, так как он не слышал криков, только видел их страшные глаза и активную жестикуляцию.

— Всё, всё, хватит, отпустите, — прохрипел Маркус, — дайте поздороваться с папой.

— Боже, ну и волосы у тебя! Это что, карэ? Не пойму, ты теперь косишь под Сандру Буллок или под Курта Кобейна? — колко съехидничала Макс.

— Хочешь сказать, мне не идёт? — томно протянул Маркус.

— Чёрт, конечно, идёт, ты просто секси, — нехотя признала Макс, провожая взглядом брата, направляющегося обнять отца.

Джинни наблюдала за таким тёплым воссоединением семьи, и тоже едва сдерживала слёзы. Когда Эллен и Макс обратили на неё свои взгляды, девушка почувствовала, как внутри у неё всё холодеет, ладони вспотели, а сердце колотилось, как бешеное.

— Макс, Эллен, — дрожащим голосом она обратилась к ним. — Я… простите меня, что разрушила вашу семью, умоляю, простите, я не хотела этого…

Она осеклась, так как ком в горле лишил её способности говорить. Она неуверенно переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя ужасно беззащитной и глупой. Лица Эллен и Макс будто ничего не выражали, либо Джинни просто не способна была в этот момент понять, о чем говорят их взгляды.

— Ох, Джинни, — бессильно прошептала Макс, в два широких шага преодолевая между ними расстояние и заключая подругу в крепкие объятия. От неожиданности Джинни застыла, пытаясь осмыслить, что сейчас происходит. Макс не дала ей пощёчину и не сломала нос, она её обняла.

— Ты… не сердишься на меня? — недоверчиво произнесла Джинни, робко обнимая Максин.