i loved rome more (ЛП)

Он делает это в ту же секунду. Она наблюдает, как он протягивает руку, толкает Карта с помощью Силы. Он не успевает закричать, скользя по полу.

Малак ухмыляется, глядя на лежащее тело Карта. И он смеётся, потому что он знает, что Карт что-то для неё значит. Возможно, он знает больше, чем то, что является правдой, но правда никогда не имела для него большого значения.

Она хочет схватить световые мечи. Но она этого не делает. Пока — нет.

— Не уходи, — приказывает он Бастиле. — Я слишком долго тебя выслеживал.

Бастила взмахивает мочом.

— С нами Сила!

Он игнорирует очевидную провокацию. Подходит к ней.

— Я должен был увидеть тебя своими глазами, — говорит он. — Почему джедаи пощадили тебя?

Она молчит. Он снова отходит.

— Значит, ты здесь для мести.

Она думает, что это могло бы быть так. С тех пор, как её похитила ударная группа Бастилы, она задавалась вопросом, что произойдёт, если они снова встретятся. Она прокручивала это в голове тысячи раз. И каждый раз кто-то из них погибал. Она, он. Они были концом друг для друга.

Но теперь, после Саула, после стольких встреч с людьми, которые не находились под её или его командованием, она чувствует себя просто опустошённой. Одинокой.

Он берёт её за подбородок, тянет её голову к своему лицу. Она позволяет ему это и остаётся невозмутимой, пока он смотрит ей в глаза.

— Говорят, ты потеряла память, — говорит он, нахмурившись.

— Отпусти её! — кричит Карт, но Малак только поднимает руку и толкает его сильнее, чем раньше. Она пытается обернуться и посмотреть, не ранен ли он, но Малак крепко держит её за подбородок — заставляет её обращать внимание только на него.

— Твои товарищи, — ухмыляется он, — догадались ли они? Знают ли они, за кем следуют?

Она слышит горечь. Но она молчит. И не тянется к своему оружию.

— Этот. — Его взгляд скользит за её плечо, туда, где лежит Карт. — Важен ли он для тебя? Что ты будешь делать, если он закричит? Если я пошлю молнию по его телу?

Она уже знает ответ на этот вопрос, она мысленно возвращается в камеру. Она не попадается на эту уловку, и его глаза сужаются, он наблюдает за выражением её лица.

Она думает, что Карт был прав. Она не такая, как раньше.

— Ты на самом деле не знаешь, да? — В его голосе сплетаются одновременно трепет и гнев. Гнев — и она знает, что, если он убьёт её сейчас, это не принесёт ему настоящего удовлетворения.

Он опускает руку, бросает её на пол, как будто ему противно. И начинает ходить вокруг неё, как кат-гончая, играющая с добычей.

— Ты не сможешь долго прятаться за джедайским советом. Твоя настоящая личность в какой-то момент всплывёт на поверхность!

— Моя настоящая личность, — повторяет она, пытаясь подняться.

Он протягивает руку, и она снова падает на пол.

— Ты должна признать, что однажды ты была…

Он произносит её имя.

— …Реван.

***

После победы над Мандалором наступает тишина. Лица его команды под масками наблюдают за ней, их бластеры направлены ей в грудь.

А потом они отходят, отступают. Дают ей свободный путь к двери.

Измученная, усталая, она поднимает руку. Слабым движением пальцев она открывает дверь. Алек врывается буквально за секунду. Он бежит, хватает её за руки и прижимает к груди. Она чувствует, как он смотрит за её плечо, где лежит обезглавленное тело Мандалора.

Становится больно дышать. Он держит её за рёбра, и их пронизывает боль.

— Что? — требовательно спрашивает он. — Что с тобой?

— Рёбра. — Это всё, что она может сказать.

Он делает шаг назад, хотя его руки остаются на её плечах.

— Ты оттолкнула меня, — мрачно обвиняет он.

— Я должна была это сделать.

— А сейчас? — давит он.

Она смотрит в иллюминатор флагмана Мандалора и видит, что республиканский и мандалорский флоты всё ближе подходят к поверхности Малакора.

— Сейчас нужно сделать кое-что ещё. — Она тяжело дышит и смотрит на него. — Помоги мне вернуться на корабль.

Он смотрит на неё, и она знает, что он не может хорошо прочитать её за маской. Но одним быстрым движением он берёт её на руки — одну руку под колени, другую под плечи — и следует её просьбе.

***

Он снова пытается толкнуть её на пол, но она поднимает ладонь тыльной стороной к нему, и Сила не достаёт её, поглощается. Она встаёт, протягивает руку, и он делает полшага назад.

— Ты знаешь, — понимает он.

— Я так и думала, — говорит Бастила. — Ты умирала, но я увидела искру в твоём сознании. Мы сделали всё, что могли, чтобы спасти тебя.

— Вы хотели сделать меня марионеткой, — нейтрально поправляет она.

— Рабыней, — рычит Малак.

— Нет! — настаивает Бастила. — Мы хотели спасти тебя, Реван! Совет считал, что эта миссия…

— Совет мёртв, — прерывает он, и Бастила вздрагивает. — И она, — он почти дрожит от ярости, — не стоит искупления.

Реван не отворачивается от него.

— Ты не убил меня, — решительно говорит она. — Но ты сделал кое-что получше. Это ведь так?

Его ноздри раздуваются, кулаки сжимаются.

— Что он сделал? — спрашивает Бастила.

— Дантуин. — Это слово говорит само за себя. В детстве она ненавидела его. Но после войны, после всего, это было единственное безопасное место. Убежище. Она осознала это слишком поздно, только тогда, когда оно погибло.