i loved rome more (ЛП)

Эта мысль заставляет её чувствовать настоящий, неподдельный страх, которого она не испытывала с того дня, как мандалорец пронзил ей живот. Она думает об Аджанте Полле в его гробнице, о его ужасном и одиноком существовании. Она думает о сердце Силы в нетвёрдой ладони Малака.

Нет. Нет.

Реван кричит, использует Силу, чтобы перебраться через платформу, и начинает бездумно махать световыми мечами.

Малак сопротивляется — так же. Но она вся состоит из гнева и страха, и внутри неё начинают бороться Тьма и Свет, пока не достигают равновесия. Пока не достигается баланс и не рождается нечто Единое. Её атаки — быстрее, сильнее. И так до тех пор, пока она не становится только лишь проводником. Пока Малак не становится одной только Тьмой, угрожающей ей. Пока она не перестаёт вспоминать мальчика по имени Алек, который когда-то считал вместе с ней звёзды.

Он спотыкается.

Она покачивается.

***

Всё кончено, и он скучает по ней. Он так скучает по ней, что едва может дышать.

А Реван? Реван скучает по войне.

***

Реван смотрит ему в глаза. Они оба знают, что после того, что она с ним сделала, пути назад нет.

Он опускается на колени, потом падает на спину. Не задумываясь, она становиться на колени рядом с ним, как и в восемнадцать лет, когда он впервые оказался на грани смерти после неудачной миссии с Вруком.

«Никто больше не причинит тебе вреда», — лжёт она тогда.

Впервые за долгое время есть только они, тишина и пустота космоса. Это не спокойствие, но это и не ненависть. Это просто пустота.

Он кашляет. Он прижимает одну руку к груди. Она наблюдает за его дыханием — грудь вздымается и опадает в ритме рваных вдохов и выдохов.

Малак снова кашляет.

— Реван.

Она сглатывает.

— Да?

— Я… я всё думаю. Что было бы, если бы мы были… наоборот? Поменялись местами?

Её волосы мокрые от пота, липнут к шее. Позже у неё будет болеть всё тело. Но сейчас все её нервы как будто мертвы, и как будто каждый её вздох предназначен для кого-то другого.

— Ты бы лучше использовал это, — признаётся она.

Он тихо, бессильно тянется к её руке.

Она берёт его руку, сжимает его пальцы, даже когда они ослабевают.

— Если тьма поглотит тебя… ты ничто.

***

Это падение, это дыхание.

Это любовь, это расставание.

***

Впервые она может это сказать.

— Прости, — задыхается она.

Но он всё равно уходит.

***

Он рыдает, когда, как ему кажется, оставляет её навсегда. Но она собирается в Неизведанные Регионы, потому что не знает, как жить без войны.

Он пытается удержать в сознании последний её образ: её глаза, полные слёз, её спутанные волосы — пока он не пригладит их и не заплетёт заново. Он прижимается губами к её лбу.

Он готов.

Он не может спасти её.

Меньшее, что он может сделать — это попытаться сохранить то, что осталось от этого образа.

***

К утру он перестаёт лгать себе.

Без неё нет ничего.

И именно тогда он начинает ненавидеть её за это. За то, что заставляла его страдать и не обращала на это внимания.

Она любит галактику, и это убивает её.

Он любит её, и это убивает его.

В этом он никак не может обрести покой. И поэтому он подаётся в другую сторону.

И даже это, даже его падения во Тьму принадлежит ей. Всё, что у него есть, принадлежит ей.

***

Через несколько часов она строит его костёр.

Она не отводит взгляд.

Она никогда не отводит взгляд.

========== epiloque: the unknown regions ==========

Корусант, месяцы спустя.

В свою последнюю ночь Реван просит Джоли встретиться с ней в кантине. Потому что другие не поймут, но она знает, что он поймёт.

— Три предположения, о чём идёт речь, — говорит он, как обычно, саркастически, садясь напротив неё за столик. Он заказывает напиток. — Запишите на её счёт.

Она царапает большим пальцем кружку, из которой не пьёт. Нервный жест, от которого она никогда не могла избавиться.

— Я не удивлена, знаешь ли.

— Иногда я хотел бы перестать быть с тобой знакомым.

— У тебя скоро будет такая возможность.

Он вздыхает и делает несколько глотков, когда ему приносят эль.

— Я полагаю, ты не рассказывала остальным.

Она колеблется, качает головой.

— Никому, кроме тебя.

— Замечательно. И что мне с этим делать?

— Ничего, — говорит она.

— Тогда ты мне говоришь это, потому что?..

— Я хотела с кем-то попрощаться.

Долгое молчание. Реван запрокидывает голову, смотрит в потолок и глубоко вдыхает. Но Джоли накрывает её руку своей, и она смотрит вниз и сглатывает. Смотрит на пятна и выступающие вены.

— Тогда это большая честь, малыш.

Она моргает быстрее обычного, чувствуя жжение в глазах. Он похлопывает её по тыльной стороне ладони, а потом убирает руку, чтобы сделать ещё глоток.

— Так. Куда ты собираешься?

Реван смотрит на человека, который каким-то образом стал ей самым близким другом за долгое время, и качает головой.

— Я ещё не знаю.

***

Она читала ещё со времён Кузницы. Голокроны из забытой эпохи, которые она нашла на Коррибане, рассказывающие о сотворении жизни, неповиновении смерти и о том, что они значат перед лицом Силы. Что все сказки, которые она знает, принадлежат ситхам, родившимся где-то за пределами галактики. Где-то, где она уже была.