I'm Humanoid (СИ)

Мальчики были абсолютно одинаковы внешне и капитально разные внутренне: Том был очень активный, ребенок, ни секунды не мог устоять на месте! Самый обычный ребенок. А Вильгельм был невероятно спокойным, что вообще не свойственно маленьким детям. Он любил одиночество и не любил, когда его кто-то трогает. А Тому было вообще не легко. Чувствительному и игривому мальчишке, лезшему к брату поиграть, часто доставалось по голове чем-нибудь тяжелым. Том плакал и убегал.

Мальчики немного подросли, но ничего не изменилось.

Том оставался прежним, да и Вильгельм тоже. Мало говорил, часто сидел, просто тупо глядя в одну точку, или рисовал что-то странное. Родители никак не могли понять в чем же дело. А потом случилось страшное:

У Вильгельма обнаружилась эпилепсия. Как он ей заболел — неизвестно. Я не знаю, как точно ее подхватывают, но факт остается фактом.

Родители были очень расстроены. Болезнь мало приятная и не излечимая. Были подозрения насчет Тома, близнецы, как никак. Но все обошлось, Том был здоров. Жизнь вернулась в прежнее русло, и снова трагедия…

В тот день родители ушли в кино, а четырехлетние мальчишки остались с няней. Няня была преподавателем химии в вузе и очень любила свой предмет, поэтому, когда дети засыпали, она раскладывала в кухне все свои пробирки и начинала химичить.

Вильгельм неожиданно проснулся и пошел на кухню. Ребенок тихо зашел в комнатку и…

Это был несчастный случай, и, собственно никто не был виноват. Но с тех пор Вильгельм ослеп. Органы полностью атрофировались, а от глаз до ушей ярко очертились вены. Радужная оболочка была почти не заметна.

Родители разошлись: отец не хотел иметь такого сына как Вильгельм. Мама тоже не горела желанием.

Вильгельма отправили в интернат для людей с ограниченными возможностями.

Мама не упоминала о нем. А я, войдя в сознательный возраст, даже не знал, что у меня вообще есть брат.

Я узнал об этом в 8 лет.

Перебирая бумаги, я случайно нашел свидетельство о рождении. На нем стояла моя дата, мой город, мой роддом, мои родители и моя фамилия. Но вот только имя было не знакомо мне.

И я подошел к маме и… нет, я не показал ей его, я попросил показать мое. Мама показала. А потом я отдал ей зеленую бумажку.

Мама расплакалась. После длительных убеждений, она все же рассказала. Признаться, у меня был шок. Я всегда чувствовал что-то не то, как будто чего-то не хватало, но я и подумать не мог, что у меня есть близнец.

И я не мог усидеть на месте, каждый день я просился туда, к нему. Очень уж хотелось познакомиться со своим близнецом, да оно и понятно, а какой реакции можно ожидать от восьмилетнего ребенка?

Мама предупреждала, что лучше не надо, что это не принесет мне ничего хорошего, но я настоял…

Порой, я очень жалею, что вообще нашел это чертово свидетельство. Но… может, оно было и к лучшему…

Высокая девушка в белом халате вела меня по светлым коридорам интерната. Мне было не по себе. Я старался не смотреть на его обитателей, потому что зрелище было не для слабонервных.

Когда мы проходили четвертый этаж, мне закрыли глаза. Я так и не понял, кто там жил, но мне сказали, что моя детская психика этого не выдержит. Я не спорил.

Мы остановились перед бежевой дверью с номером 302.

Мне было страшно. Девушка улыбнулась мне и легонько толкнула вперед. Я сглотнул и толкнул дверь вперед.

Признаться, я был удивлен. Я думал что мой брат лежит в белоснежной, выложенной кафелем палате, с потрескавшейся плиткой, но мои ожидания не оправдались. Палата радовала теплыми тонами бежевых обоев и темно коричневым полом.

Она была не большая, но уютная. Из мебели были только шкаф, кровать, тумбочка и несколько стульев. Еще около кровати высилась капельница.

— Кто здесь? — послышался детский голосок. Я вздрогнул. Мне казалось, я вошел бесшумно, оказывается, нет. Голос был чем-то похож на мой, только казался чуть ниже.

— Твои шаги мне не знакомы, кто ты?! — повторил голос, чуть раздраженней.

— Я… я… — я не мог подобрать слов. Фраза типа: «Здрасте, я ваш братик» могла не прокатить. Да и как он отреагирует на нее? Знает ли, кто я такой? Знает ли о наличии брата? Вряд ли…

Я сделал несколько шагов вперед, по направлению к кровати. Я подошел и обмер: в белых простынях лежал мальчик, абсолютная моя копия! Только моя кожа, успевшая принять оттенок легкого загара, отличалась от его мертвенно-бледной. Еще он был невероятно худой. Просто скелет ходячий! Кхем… простите… лежачий. И глаза… я никогда такого не видел! Это, правда, было жутко! Все, как описывала мама!

— КТО ТЫ?! — рявкнул он. Я вздрогнул, подошел ближе и опустился на стул у кровати.

— Привет, — тихо сказал я.

— Ну, привет, — недовольно отозвался он, — Судя по голосу, ты мальчик, причем, не старше 10 лет, — я кивнул.

— Да, ты прав, мне 8…

— Так, и что же ты от меня хочешь? — он смотрел в одну точку, неужели правда не видит?

— Меня Том зовут… — я в тайне очень надеялся, что мама говорила ему про меня.

— Том? Том… Том! — некоторое время он произносил мое имя в разных интонациях.

— Нет, я не знаю никого по имени Том, — заключил он, — уходи.