И малые звезды могут светить ярко

Ну так вот, обрядились мы и теперь вдвоем явились к графине на обед. Тут дело было труднее, чем за завтраком. Подавались такие блюда, что мы не знали, как с ними обходиться и как есть. В конце обеда подали к кофе маленькое пирожное на тоненьких загнутых металлических пластинках. Все брали пирожное маленькими вилками, а Тит всадил в рот пирожное вместе с жестянкой. Видит что дело дрянь, но не выплевывать же ее на тарелку, и стал он ее во рту зубами катать в шарик, чтобы можно было проглотить. Тит давится от жестянки во рту, катает ее по всем углам и только головой кивает в знак согласия, чтоб племянница назвала котенка его именем. Обед кончился, и Тит наконец проглотил жестянку. По дороге домой я пилил Тита и дернула же тебя нелегкая жестянку проглотить. Теперь заметят, что ее нет, что подумают? А он трет живот и успокаивает меня: «Ничего, если жив останусь, все поправлю«. Ну и поправил, нечего сказать! Пришли мы на следующий день, чтоб герб писать, а он подошел к компаньонке и говорит: «Передайте графине, что если будут искать жестяночку с моей тарелки пусть не подумают, чего на прислугу, это я ее проглотил». Стал я его опять ругать:»На кой черт ты в этом признался, теперь скажут:» вот крокодил объявился, все глотает».

Пришла пора возвращаться в Питер, и мы явились к графине с прощальным визитом. Подали, кофе, печальный Тит не ел, не пил. Подошел момент разлуки. Мне захотелось не ударить лицом в грязь, а уйти с эффектом. Раскланиваясь во все стороны, я стал пятиться задом в переднюю, где стоял на столике мой цилиндр. При последнем поклоне быстро схватил и набросил его на голову. О, проклятый котенок! Он притаившись, сидел в цилиндре вывалился из него мне на голову и, запутавшись в моей шевелюре, повис, анафема, над моей физиономией, стараясь сползти, как с дерева, хвостом вниз. Должно быть картина была великолепная, потому что хохотали все до слез.

ПОЛЕНОВ

Поленов Василий Дмитриевич-разносторонний ум, солидное образование, жажда деятельности и необычайная работоспособность толкали Поленова на непрестанный труд в различных областях. В его картинах «Московский дворик»,»Бабушкин сад» – везде любование красотой. Восторгаясь природой Палестины, где каждый камень был связан с легендой о Христе, он говорил, что только такая прекрасная природа могла породить и такого прекрасного человека как Иисус Христос. Сытая, самодовольная толпа жестоко надругалась над мечтателем, над его идеей и, озверев распяла его на кресте.

Своими картинами, языком искусства он заговорил со зрителями, повел свою проповедь о красоте мира и красоте человеческого духа. Он увлекался музыкой и даже написал оперу» Призраки Эллады». Он построил народный дом, театр, для рабочих и детей. Сюда принимали беспризорных детей, учили их грамоте из них же была организована детская труппа, проводившая детские спектакли. Для ширмы бралась самая дешевая парусина, раскрашивалась жидкой масляной краской с бронзовым порошком, и выходила с виду богатая парча. Сам писал пьесы, музыку, декорации, был душой своего дома. Говорил, что они сыграли для рабочих скрипичный концерт Баха и в следующий раз они снова просили его сыграть. Сетовал что для народа дают такую музыку, под которую они только гуляют., едят и разговаривают.

ЛЕВИТАН

Третьяковская галерея отражает все этапы творчества Левитана, в последовательности его развития. Здесь и ранняя «Осень в Сокольниках», «Плес на Волге», «После дождя», «Омут»,»Март», «Золотая осень», «Солнечный день» и, точно реквием самому себе, – «Над вечным покоем».

Несмотря на свою ужасающую бедность, спать ему приходилось даже под скамьями в Училище и питаться на три копейки в день, Исаак Ильич вырос в большую величину. На Товарищеском парадном обеде он произнес речь:– «Надо жить. и жить красиво! Надо позабыть свои страдания, надо пользоваться жизнью, ее светом, ее радостью, как блеском солнечного дня. Мы еще успеем сойти, об этом нечего и думать, а сейчас выпьем последние сладкие остатки из жизненного бокала, упьемся всем лучшим, что может дать нам жизнь!

РЕРИХ

Рерих не был художником передвижником, но отличается от всех путешественников не только тем, что исследовал самый загадочный полный тайн регион земного шара, а прежде всего тем, что он создал на базе экспедиционных исследований свою непритязательную и очень глубокую философию, нашедшую выражение в его картинах и книгах. Чем то молчаливым и грандиозным веет от его картин. Как бы записана потаенная мысль о величии созидания, что воистину прочувствовал этот человек. Через разум гор он передал эту затаенную мысль. В его картинах какая – то величественная недосказанность, в них можно почувствовать могущество этих гор, восхититься красками заснеженных вершин, ощутить их великое молчание и холод. Помимо гор он изобразил тибетское плоскогорье, обнаженное и сияющее под великолепным небом Центральной Азии.