«...И места, в которых мы бывали»

В результате быстро догнали передовых с их топорами. Им-то холодно не было. Произошла смена рубщиков-пильщиков. Теперь ими стали люди Скубицкого. А остальные разожгли костер и передохнули возле него. Как кто-то из нас сказал — «перекур без дремоты, но с удобствами». «Удобствами» были два бревна по сторонам костра да угольки для разжигания цигарок.

Но вскоре мы услышали сигнал к выступлению (звон топоров один об другой) и двинулись в дальнейший путь. От места остановки дорога пошла почти без завалов. Поэтому передовым работы было немного. Вскоре мы заметили, что рельеф, до того очень резкий — пологая плоскость слева, на востоке, и почти вертикальный обрыв справа, вдруг начал сглаживаться и мягчать, округляться.

Дорога зашла в выемку, скорее, просто попутный ложок, и оказалась засыпанной пестрыми листьями. Еще через сотню метров сквозь оголившиеся кусты тальника, сменившего хвойный лес, стала просвечивать большая поляна, а затем мы увидели и серые избы на пригорке над довольно большим распадком-логом. Скубицкий не утерпел:

— А не это Танькин лог?

— Подожди, спросим у туземцев.

Юдинка встретила нас петушиным криком и мычанием коров, разбредшихся по логу, поросшему довольно свежей зеленой травой. Удивительно, но обычного при входе в деревню собачьего лая не было слышно. Похоже, охотники уже ушли на свои зимовья и забрали с собой собак.

Мы подошли к старику, надзиравшему за стадом. Я сказал:

— Здравствуйте, отче. А где тут живет Иванов? И чего собак не слышно? Ушли уж охотники в тайгу?

— А вон изба с красной трубой над самой вершиной лога. Он нынче печку перекладывал, Ванька-то. А сейчас его дома нет. Праведно говоришь, и он, и другие мужики в тайгу подались готовиться охотничать. Зима-то нонче где-то застряла. А зачем Ванька вам нужен?

— Заявку на руду он прислал. Вот мы и приехали посмотреть, что за руда. А скажи, отец, где тут у вас Танькин лог?

— А тут они все вроде Танькины.

— Как так?! И этот тоже?

— А так… И этот в первую голову. И вон тот за порядком, — он показал на ряд изб над логом, — тоже. Так вы геологи… Понятно, — протянул он.

Пока шел этот странный разговор, я внимательно присматривался к логу. Он мог представлять интерес: в его бортах там и сям выглядывали гряды коренных скальных пород. Есть чем заняться, пока Иванов в тайге бродит. А пока надо определяться, где мы эти дни жить будем. И мы двинулись к указанному дому.

На стук в ворота на крыльцо избы вышла белокурая, дородная молодуха, кое-как обернутая в затрапезный, когда-то зеленый байковый халат. На наш вопрос о хозяине она ответила, что да, он писал в геологоуправление о железной руде, а теперь он в тайге и когда придет, она сказать не может — ему там нужно избушку поправлять да дров на зиму заготовить. Опять же надобно новые кулемки (ловушки на соболя и колонка) делать. Пошел он с другом и дальним родственником. Нет, это один человек, зовут его Василий. Он собирался остаться на зимовье, а Ваня сказал, что придет «за остатними продуктами и провиянтом» (боеприпасами). Насчет Ваниной находки она ничего не знает, только он наткнулся на нее, когда по весне выходил из тайги. Про Танькин лог она повторила слова деда о множестве таковых, а ночевать мы можем и у нее, места хватит, а постели, поди, мы с собой возим. Бабочка была весьма разговорчивая.

Приглашение мы, как говорится, с благодарностью приняли. Она же скользнула в избу и тут же возникла за воротами, кои распахнула настежь, впуская наш караван. Ребята под командой дяди Степы принялись развьючивать коней и складывать в углу двора свои гремучие инструменты — лопаты, кайла, топоры, ломы, геофизики свою нежную аппаратуру вместе с треногами затаскивали в сени, где хозяйка освободила угол и даже стол. На нем и сложили ящики с магнитометром, теодолитом и прочей хрупкой мелочью. Мы с Гришей зашли в избу. Она не была разгорожена и представляла собой одну большую комнату. Справа у входа высилась большая русская печь, а слева под окном стоял стол, покрытый клеенкой, за которым виднелась застеленная самотканой дорожкой лавка. У стола стояли еще две табуретки. В углу возле двери висели разделочные дощечки, скалки и прочие кухонные принадлежности.

Внутренность избы не блистала меблировкой. Собственно, всю мебель составлял уже упомянутый стол с лавкой и табуретками у входа да высокая пышная кровать у противоположной стены. Еще рядом с кроватью стояла детская кроватка-качалка с дугообразными основаниями, в которой спал маленький ребенок. В простенке между окнами висело большое зеркало с резным обрамлением. Напротив него на пустой бревенчатой стене висел какой-то сельскохозяйственный плакат с изображением дородной не то доярки, не то свинарки, очень похожей на нашу хозяйку. Она вошла в избу вместе с нами и сразу прошла к ребенку.

Вынимать дитя из кроватки она не стала, только поправила постельку и широким жестом обвела избу:

— Хватит места? В крайнем разе можно будет кому-то разместиться у Ваниных отца с матерью. Они живут через два дома в этом же порядке.

Я ответил: