И на камнях растут опята

- Да так, ничего, - во взгляде Яги промелькнули озорные искорки. – Потом узнаешь.

- А-а-а, - промычал дурак, словно понял о чём речь. – Как сама-то?

- Я-то? – бабка достала травы и заварила себе чай по-новой. – Я-то нормально, только с желудком в последнее время проблемы – запоры замучили.

- Так ты это, травок бы себе каких-нибудь заварила, или чернослив поела.

- Ну, да. Ну, да. Травки – это хорошо, - согласилась Яга. – Потом расскажешь, как оно.

- Чего расскажу? – Иван отодвинул пустую чашку и вытер тыльной стороной ладони губы.

- Чего пришёл? Говори, зачем пожаловал?

- Так это, Меч-Кладинец мне нужен. Говори, карга старая, где его взять?! Я на Кощея воевать пойду!

Для подтверждения серьёзности слов, Иван ударил кулаком по столу. Чашка подскочила, ложка звякнула.

- Не шуми, не в кабаке поди, - Яге захотелось приложить Ивана по голове чем-нибудь тяжёлым.

- Меч-Кладинец мне! – раздухарился дурак, - Я воевать иду!

- Русским же языком сказано – не ори.

- Да что там Кощей! Змей Горыныч пусть трясётся, скоро я все головы ему посшибаю!

Иван вскочил на ноги и стал махать воображаемым мечом. Он уже представлял себя победителем всей нечисти. Сам князь Новгородский его за свой стол сажает да шубу со своего плеча жалует. И девки все, от простолюдинок до княжеских дочерей в него по самые уши втресканные. А богатыри русские: Илья Муромец, Добрыня Никитич с Алёшей Упругопоповичем[1] ему дружбу свою предлагают.

- Пять, четыре, три, два, один! – равнодушным голосом сосчитала Яга.

- Ой, - дурак схватился за живот. – Ой-ёй-ёй! Ё-ё-ё-ёй!

- Что такое, касатик? – бабка выглядела как сама невинность.

- Посторонись! – проорал Иван-дурак, и, держась одной рукой за живот, а второй за то, из чего у Алёши состоит фамилия, пулей вылетел из избушки.

Яга, ухмыляясь, посмотрела ему в след.

- Вот так всегда: ворвутся, нахамят, обчистят и убегут не попрощавшись. Эх, молодёжь…

Ритмично шаркая шлёпанцами, Яга направилась в дальний угол избушки, где стоял волшебный котёл. Время давно уже перевалило за полдень, а бабке ещё предстояла немного поколдовать, чтобы избавить свой дом от нашествия Ильи Муромца. Вот ведь незадача: хотелось как лучше, а вышло как всегда. Через десять минут котёл стоял на огне. Залив в него зелье, закидав всяких травок, Яга стала ждать, когда закипит.

Кот лениво открыл глаза, обвёл избу полусонным взглядом.

- Который час? – поинтересовался он у бабки.

- Почти четыре, а что?

- Да так, ничего.

Матвей перевернулся на другой бок и вновь засопел. В дверь постучали.

- Вот ведь народ неугомонный! – всплеснула руками Яга. – Так и шастают, так и шастают!

Употребляя ненормативную лексику, хозяйка избушка пошла открывать дверь. Прикрывая правой рукой глаз, на пороге стояла Василиса Премудрая.

- Ой, Васенька, проходи родная, - обрадовалась старушка.

Опустив голову как можно ниже, так, что подбородок касался яхонтового ожерелья на шее, Василиса зашла в избу. Аромат её нежных духов тут же разнёсся по комнате. Кот потянул носом и смачно чихнул, - ещё с детских лет он страдал аллергией на парфюм.

- Чай будешь? Или супчика разогреть? – хозяйка принялась накрывать на стол.

Василиса молчала. Затем она села на скамейку, закрыла лицо руками и заплакала.

- Васенька, девочка моя, что случилась? – кинулась к племяннице Яга.

В ответ Василиса разрыдалась в голос.

- Так… опять… - догадалась бабка. – И к кому на этот раз он тебя приревновал? К столбу?

- Да-а-а-а, а-а-а, - Василиса убрала руки и огромный бланш под глазом озарил комнату мягким лиловым цветом. – К Столбу Кузьме Петровичу, соседу нашему.

- Вот дурёха, так зачем повод давала?       

- Какой повод, тётя, - голосила побитая Василиса, - соседу почитай сто пятый год пошёл, он ногами еле-еле шевелит, не говоря уже о чём-то другом.

- Так это, чего же тогда Ярослав руки распускает?

- Я деду помогла на крыльцо взобраться, он мне руку на спину положил, а Ярик увидел.

- Так чего плохого в том, что ты немощному помогла?

- Так ведь любит, ирод окаянный, вот и ревнует, - размазывая по щекам слёзы сдобренные косметикой, ответила Василиса. – Чтобы ему пусто было… а-а-а-а…

И она вновь запричитала в голос.

- А давай-ка, племянница, мы Ярослава твоего, в жабу превратим? У меня и зелье как раз подоспело. Отнесём в болото – пусть себе там квакает, да цаплям указывает, кому кого трогать. Что скажешь?

В мгновение слёзы Василисины высохли, на лице побитом отразилось негодование.

- Ты это, ишь что удумала, карга старая. Мужа моего извести решила? Да я тебя за такие слова!

- Стоп! – баба Яга резко подняла руки вверх. – Никого я изводить не собиралась, хотела тебе, горемычной помочь. Пришла тут, разревелась на судьбу жалючись, соплями весь пол залила. А как только ей выход предложили из ситуации, так сразу вспомнила, что муж у неё золото.

- Да, золото! – подбоченясь парировала Василиса, - Раз бьёт, значит любит!

- Тогда чего припёрлась?

- Ты мне мази какой-нибудь дай, синяк замазать, чтобы прошёл быстрее.