И на восьмой день...

На сей раз они не садились за стол и не задерживались у пустых комнат Преемника. Учитель повел Эллери к единственной двери собственной комнаты. Свет, отбрасываемый лампой над дверью санктума в зал собраний, проникал и в комнату Учителя с ее скудной темной мебелью, но ее освещала не только эта лампа. Здесь были три высоких и очень узких окна шириной не более нескольких дюймов — одно в дальней стене напротив двери и по одному в боковых стенах. Через эти щели просачивались солнечные лучи, встречаясь в центре комнаты, где стояла кровать, купаясь в солнце. Эллери понял, что три стены с окнами — внешние, и комната Учителя является крылом здания. Аналогичное крыло с другой стороны образовывали две меньшие комнаты Преемника.

Комната Учителя походила на монашескую келью. Узкую деревянную кровать покрывали овечьи шкуры — ее матрас — и тонкое одеяло. С каждой стороны изголовья стоял маленький квадратный столик, в середине каждой из боковых стен — грубо сколоченный стул, а в двух углах по диагонали друг от друга — по табурету. Сама комната была квадратной.

Эта идеальная симметрия позволяла легко заметить любое ее нарушение. А нарушение, безусловно, имелось. Следуя указующему персту Учителя, Эллери посмотрел на крышку левого столика. На ней, ближе к углу, лежал браслет из какого-то тусклого металла, к которому был прикреплен ключ.

— Прошлой ночью кто-то передвинул ключ. — Видя, что Эллери озадачен, Учитель добавил: — Значит, кто-то без моего ведома входил в мою комнату. Это серьезное дело, Элрой.

— Как вы можете быть уверены, что ключ передвинули? — спросил Эллери.

Старик объяснил ему. Каждую ночь, прочитав молитву, он снимал браслет и клал его на самую середину стола.

— Симметрия — мой образ жизни, Элрой. Я считаю ее чистейшей из всех эстетических форм.

Это удивило Эллери, который не замечал в деревне особой заботы об эстетике.

— ...А когда я проснулся сегодня утром, то обнаружил браслет там, где он теперь — не в центре стола, а почти в углу, и понял, что кто-то входил в мою комнату, пока я спал. И куда более серьезно...

— То, что кто-то тайком вошел в священный дом, не позвонив в колокол?

Учитель кивнул, глядя на Эллери глазами пророка.

— Это не обязательно так, — заметил Эллери.

— То есть как не обязательно? Правда, я сплю очень чутко, но тем не менее браслет передвинули. Я не могу сосчитать годы, когда я спал здесь, и ничего подобного не происходило. Это знак? Предупреждение?

Эллери огляделся вокруг, разглядывая по очереди каждое из узких окон.

— Через эти окна не мог бы пролезть даже маленький ребенок. Но кто-то мог дотянуться до стола удилищем... Нет, — сказал он, заметив непонимание на лице старика. — Удочек здесь нет. Тогда шестом или длинной палкой. С ее помощью можно было поднять браслет со стола, протащить через окно, а потом вернуть назад.

— Но зачем? — с беспокойством спросил Учитель.

Эллери подобрал ключ. Он был из того же тусклого металла, что и браслет, выглядел грубым и исцарапанным, но на ощупь оказался гладким — слишком гладким. Эллери поднес его к носу. Этот странный едкий запах...

— Вы разводите здесь пчел? — спросил он.

— Да, хотя их немного. Большую часть меда мы сохраняем для больных. А воск...

— Вот именно, — кивнул Эллери. — Воск. Кто-то ночью сделал восковой отпечаток ключа и изготовил — или готовит теперь — дубликат. Но от чего был этот ключ?

— Это ключ от двери санктума — запретной комнаты, — сказал старик. — Он единственный и хранится у меня, так как только я могу туда входить. Даже Преемник не может меня сопровождать. Или я уже говорил тебе это?

Они умолкли. Тишину нарушали отдаленные звуки коровьего колокольчика, рев осла и стук топора. Где-то дети пели простую песню. Что нужно было прятать в санктуме, обладая такими сокровищами?

Эллери задал этот вопрос.

Старик сел на табурет и задумался, опираясь локтем на колено и прижимая ладонь ко лбу. Наконец он встал и подал Эллери знак следовать за ним. Они вышли в зал собраний и остановились под лампой, горящей над запертой дверью.

— Тебе будет позволено войти, — с трудом вымолвил Учитель.

— Нет, — быстро сказал Эллери.

— Если ты здесь, чтобы открыть нам путь, то можешь открыть и эту дверь.

Но Эллери не мог заставить себя сделать это. По какой бы странной ошибке его ни принимали за ожидаемого Гостя, зайти в святая святых, воспользовавшись этим, означало бы осквернить ее.

— Нет, Учитель. По крайней мере, не сейчас. Но вы идите туда и осмотритесь как следует. Если что-то пропало или находится не на своем месте, сообщите мне.

Старик кивнул, взял из ниши в стене кувшин, газ и кусок материи и вымыл лицо, руки и ноги, бормоча молитву. Все еще шевеля губами, он отпер дверь и в почтительном молчании шагнул в запретную комнату.

Время шло. Эллери терпеливо ждал.

Наконец Учитель вернулся.

— Из санктума ничего не пропало, Элрой. Все на своем месте. Что же это значит?

— Не знаю, Учитель. Но я уверен, что кто-то сделал дубликат ключа от священной комнаты. Очевидно, в санктуме есть то, что хочет заполучить один из членов общины. Расскажите мне обо всем, что там находится. Не упускайте ничего.