И нас качают те же волны

Это неправда, что в минуты повышенной опасности организм включает все резервы. Якобы, подвергающийся опасности человек способен в одно мгновение из нескольких вариантов спасения отфильтровать единственно верный. Во всяком случае, с Зоей этого не произошло. «Гав» было не агрессивным, в нем звучало доброжелательное любопытство, но бедняжке Зое различать оттенки звучания мешал звон в ушах, точнее, набат, прилившей крови. Умом она понимала, что нужно спасаться, но душа ее пребывала неизвестно где, возможно, и в пятках, люди зря не скажут. Тело же неподъемным кулем застряло в лазе. Спасти ее на сей раз не мог никто, поскольку Люся, с ее непревзойденной реакцией, уже обреталась по другую сторону забора.

«Какая срамная смерть!», – успела еще подумать Зоя Васильевна, когда мокрый холодный нос опять ткнулся ей в ногу, и резервы организма, наконец, сработали. Женщина рванулась с утробным «ыых!» и оказалась у ног застывшей в непонятках Люси. Следом за ней в дыру просунулась голова Дика. Люся отмерла и зачем-то полезла в сумку. Резервы Зоиного организма снова отключились, проделав невероятную операцию, и она лежала, недвижима, только глаза ее двигались вслед движениям Люськиной руки.

= Дикуша, Дикусик! – фальшиво сюсюкала Люся, извлекая из сумки полиэтиленовый кулек.

– Не вздумай тут еще дрыхнуть улечься! – сквозь зубы процедила Людмила Петровна Зое, продолжая сиять лучезарной улыбкой, адресованной исключительно Дику. Одновременно она немилосердно рвала полиэтилен, выуживая из кулька, как оказалось, колбасу.

Дик, между тем, втянулся в отверстие и оказался лабрадором во цвете лет и сил, черного антрацитового цвета. В породах собак, как и в марках автомобилей, подруги были не сильны, иначе они не впали бы в такой ужас. Лабрадоры – собаки добродушные и чрезвычайно любопытные, но женщины видели перед собой чудовище, разве что при дневном свете оно не фосфоресцировало. Однако, вместо того, чтобы определиться с очередностью и начать уже есть кого-то из теток или, по крайней мере, предлагаемую колбасу, пес повел себя странно. Он метнулся к крыльцу дома, взлетел к входной двери и начал, повизгивая, грызть ее и царапать, словно приглашая войти.

– Ну что ты, собачка, нам пока туда не надо, – пыталась втолковать ему Люся.

Дик продолжал настаивать.

Зоя Васильевна, не принимавшая участия в их диалоге, прошелестела:

– Мотать надо…

Людмила Петровна, несколько озадаченная подобным пополнением Зайкиного словарного запаса, возражать не стала. Но, как только подруги сделали пару шажков к вожделенной дыре в заборе, пес, по-прежнему пребывавший в ажиотаже, слетев с крыльца, встал у забора, закрыв своим телом отверстие и сгубив надежду на спасение. Он продолжал повизгивать и лаять, с мольбой глядя на женщин.

– Ну, чего ты хочешь? – чуть не плача вопросила Зоя, впервые обратившись к Дику напрямую. Пес ее игнорировал и гипнотизировал Люсю, словно Кашпировский. Люсина трепещущая рука, сжимавшая кулек, выудила оттуда кусок вареной колбасы, оторвала от него добрый шмат и протянула Дику. Пес с презрением взглянул на женщину и с меньшей долей презрения – на колбасу. Нет, не этого хотел от них Дик!

– Откуда колбаска-то? – прорезался голосишко у Зои.

– Купила нам на ужин. Будем выбираться, а то нас разыскивать придут.

– Да как же мы выберемся?

– Ну, попытка – не пытка, – и она, изо всех сил размахнувшись, швырнула через забор кулек с приличным остатком колбасы. Пес, проследив взглядом траекторию полета, не сдвинулся с места. Вид его выражал безмерное отчаяние и покорность судьбе.

– Лезь! – скомандовала Люська.

– Ты первая, – смалодушничала Зоя, не оправившаяся от потрясения.

Людмила Петровна исчезла в дыре молниеносно, Зоя Васильевна последовала за ней в том же темпе. Дик их почему-то не преследовал. Подруги марш-броском добрались до калитки и вывалились на улицу.

Экспедиция позорно провалилась.

* * *

Рассказ женщин о пережитом на них нападении пса впечатлил всех. Разумеется, о том, что действие происходило во дворе Тихановича, женщины умолчали. Не сговариваясь, они опустили эту деталь.

– Это мэровский пес, только чего ему в шустовском дворе понадобилось, и как он пролез? Там же забор – как великая китайская стена! – удивился Федор Игнатьевич.

– Мэровский?!

– Ну, заммэровский. А чего вы удивляетесь? Когда этот «поселок нищих» на Волжской начал строиться, Мишка Мирюгин замом еще не был, а владел строительной фирмой. Ну, а потом чего ж уезжать? Дом хороший, место хорошее, люди кругом хорошие, – объяснил дед.

– Может, собачья свадьба где-нибудь поблизости, Дик сучку чует и подрыл ход под забором? – предположила баба Зина. – Ты бы, дед, проверил.

– Чего это я буду проверять? Их пес убегает, их забота!

– Да ведь поведешь покупателей смотреть, а он нападет!

– Покупатели прямо в очередь стоят!

– Вот на женщин напал!

– Да он, вроде бы, и не нападал, не агрессивный, но уж очень большой, и очень уж неожиданно… – восстановила справедливость Люся.

– Значит, это у них сын пропал, – вспомнила Мила.