И настанет весёлое утро

Где же он? Ушёл со стадом? Зачем? Забежал в какой-нибудь двор? Почему не возвращается?

Скрипнула калитка. Кеша? Нет, не Кеша.

Из калитки выглянула старая-престарая бабушка.

– Иван! Ванюшка!.. Сынок, ты Ванюшку не видал?

– Нет, – сказал Ростик. – А Кеша к вам не заходил? – спросил он с надеждой.

– Какой? Шуранин, что ль? Так он не Кеша, он Паша.

– Я Пашу не знаю. Кеша – собака.

– И точно, он как собака… – сказала бабушка, видимо за что-то сердясь на Шураниного Пашу. – Сынок, иди пособи-ка мне! Подержи бидончик. Керосину нальём. Руки-то у меня дрожат. Ванюшку кликала – Ванюшка нейдёт.

Поглядев через плечо, не появился ли Кеша, Ростик вошёл вслед за бабушкой во двор. На крыльце стоял керогаз. Рядом – бидон с керосином. Бабушка сняла приделанный к керогазу жестяной бочонок, отвинтила крышку.

– Вот налей-ка, руки у меня что-то дрожать стали. Корову-то ещё доить могу, а вот налить – расплёскиваю.

Ростик поднял бидон. Он был полный, тяжёлый. Ростик даже слегка покачнулся. В жестяной бочонок полилась широкая керосиновая струя. Немного плеснулось Ростику в сандалик.

– Спасибо, сынок, – сказала бабушка, завинчивая крышку. – Молочка хочешь?

Ростик поспешно отказался и выбежал за калитку. А вдруг Кеша его там ждёт? Но нет. Нет! Нет! Нет! Что же будет? Кеша без Ростика не сможет поговорить со своим Глебом! А Ростик сам? Он, во-первых, не знает дороги обратно на пристань. А во-вторых, во-вторых… Как же он так вот просто потеряет Кешу, и не поможет ему, и не узнает о нём ничего, и вообще, как же он без Кеши?… Ростик всхлипнул.

– Ты чего тут делаешь, эй? – Это к Ростику подошёл босой мальчик. Был он какой-то очень уверенный в себе. – Ты чей дачник?

– Я ничей.

– Не дачник?

– Нет.

– А как звать?

– Ростик.

– Ростислав, значит. А я – Иван. Мальчик протянул Ростику руку.

– Рукопожатие – древний обычай, – сказал он таким голосом, каким говорит диктор по радио. – В древние времена племенные вожди протягивали друг другу правую руку, чтоб показать, что у них нет оружия… А когда День геолога, знаешь?

Ростик мотнул головой: нет.

– Эх ты! Четвёртого апреля. А знаешь, какие планеты видно в апреле?

– Нет.

– Сатурн. Чего смеяться-то?

Ростик вздохнул. Он вовсе и не думал смеяться.

– А ты чего такой?

– Какой?

– Вроде собрался реветь.

– У меня собака пропала.

– Овчарка?

– Нет. Кеша.

– Кешей звать? Он борзая? Борзые могут бежать со скоростью сто километров в час.

– Нет, не борзая. Умная очень собака.

– Они все умные. Собаки сражаются на войне.

– Как – на войне?

– Во время Великой Отечественной войны специально обученные собаки с привязанными к спинам минами бросались под фашистские танки и взрывали их.

Иван выпалил всё это одним духом, глядя не на Ростика, а куда-то вверх, в небо, точно он не просто говорил, а читал. Потом он посмотрел на Ростика и увидел, что ему не удалось утешить собеседника.

– Ну погоди, что-нибудь придумаем. Иван стал думать. Он чудно вытаращил глаза и вытянул губы трубочкой.

– Вот чего. Пошли к дедушке Колдырю.

– К кому?

– Ну, дедушка такой.

– Твой?

– Нет. Вообще. Общий. Фома Никитич. А прозвище – Колдырь.

– Что это значит?

– Ну, знаешь, на берёзе бывает такой крепкий нарост. Называется кап. А ещё, по-деревенски, колдырь. Его топором не отрубишь. Пилить и то трудно.

– А дедушку почему так зовут?

– Крепок потому что. И правильный человек. Все так говорят. Он придумает, где твою собаку искать. Пошли!

– А далеко идти?

– За Светлую Рощу, на смолокурню… Ба! – крикнул Иван в калитку. – Ба, я на смолокурню пошёл!

– Ванюшка, иди хоть поешь. Я оладушков напекла!

Ростик проглотил слюну.

– Пошли, Ростислав! – скомандовал Иван.

Ростик тронулся вслед за Иваном. Повернули за угол, откуда недавно так неожиданно появилось стадо.

«Может быть, и правда этот дедушка Колдырь сумеет разыскать Кешу? – думал Ростик. – Наверно, сумеет, раз Иван так о нём говорит». У него немножко посветлело на душе и появилась надежда.

Улица оказалась очень длинной. Ростик с любопытством глядел по сторонам. Очень интересно идти по посёлку. Дома все разные. Вот маленький – брёвна серые, окошки у него крошечные. А вот большой – брёвен не видно, он обшит сверху досками. Доски выкрашены коричневым, а наличники у окон белые. Нарядный дом! У всех домов подряд – и у больших и у маленьких – высоченные телевизионные антенны были не на крышах, а на длинных-предлинных шестах, вкопанных прямо в землю рядом с крыльцом. Боком к улице, не огороженный забором, стоял маленький сарайчик. На нём была укреплена большая выцветшая вывеска: ГРИБОВАРОЧНЫЙ ПУНКТ. Для убедительности на ней были изображены две лисички, два гриба неизвестного Ростику названия и плёточка клюквы. На дверях сарайчика висел огромный замок, а рядом с сарайчиком валялось несколько рассохшихся бочек. Грибной сезон ещё не начался. Возле сарайчика на земле что-то сосредоточенно клевала стайка скворцов. Когда Иван и Ростик прошли мимо, скворцы все разом улетели. Ростик опять забеспокоился о Кеше.

– А дедушка не рассердится? – спросил он Ивана.

– С чего бы это? За что?

– Ну, что мы пришли.

– Никогда он не сердится без дела. Дедушка Колдырь – он добрый.

– А Кешу он найдёт?