И назову тебя Альба Эстер

Он взял кейс и ушел. Елена снова закурила. От нахлынувших мыслей, раздумий и сомнений у нее разболелась голова. А потом Елена и совсем перестала что-либо соображать, доведя себя до полного изнеможения собственной неспособностью прийти к какому-то однозначному решению.

Ближе к обеду раздался телефонный звонок. Елена сняла трубку и услышала голос Майкла:

— Эли…

— Да, Майкл.

— Эли, дорогая, я должен извиниться. Сложились непредвиденные обстоятельства. Я задержусь немного. Пообедаешь без меня? Хочешь, закажи все в номер или спустись в ресторан. Эли, пожалуйста, извини, что вынужден надолго оставлять тебя одну. Сам вызвал тебя, а вот как нелепо получается!

— Ну что ты, Майкл. Не беспокойся!

— Ты только не скучай! Я постараюсь решить все проблемы как можно быстрее.

— Хорошо, Майкл.

— Я целую тебя, Эли.

— До встречи, Майкл.

Елена повесила трубку. Она нервничала, беспрестанно поглядывая на часы и выкурив полпачки сигарет. В номере образовалась такая плотная дымовая завеса, что Елена, опомнившись и преодолев страх, широко распахнула дверь на балкон. Через час номер более— менее проветрился. Она закрыла балконную дверь, надела теплый вязаный блузон и стала бездумно переключать телевизионные каналы. Время бежало неумолимо. Елену охватила паника. Что же делать? На что решиться? Как поступить? Ответов она так и не нашла до самого прихода Майкла.

Улыбаясь, он вошел в номер с огромной декоративной корзиной цветов. За ним посыльный нес какие-то многочисленные коробки и свертки. Выгрузив все и получив чаевые, посыльный ушел. Майкл поставил около ног Елены цветы и медленно поцеловал обе ее руки.

— Эли, я очень соскучился за день. Это все — тебе. Эли, тебе было чем заняться?

— О, Майкл, конечно, да! — улыбнулась в ответ Елена.

— То, чем ты занимала себя целый день, я ощущаю собственными легкими, — с иронией заметил он.

— Майкл, ты мог бы тактично сделать вид, что не обратил внимания. Я так старательно проветривала номер, что, кажется, в результате сама превратилась в снежную бабу! — пошутила Елена.

— Нет… — ласково возразил Майкл. — Не в снежную бабу… Ты — Снегурочка!

Он притянул ее к себе, нежно погладил лицо, плечи, потом страстно поцеловал и пылко произнес:

— Я согрею свою Снегурочку! Эли… милая…

— Майкл, поверь, мне уже безумно жарко! — она пыталась отпрянуть. — Если ты меня не отпустишь немедленно, я растаю.

— Господи! Да именно этого я и желаю! — горячо подтвердил Майкл.

— Чтобы я исчезла? — вскинула брови Елена.

Он отрицательно покачал головой, наклонился и прошептал:

— Чтобы ты растаяла… Эли, поверь, можно таять и не исчезать… Вспомни…

Елена прикрыла его губы ладошкой, которую он сразу поцеловал.

— Майкл, все, что угодно, только не вечер воспоминаний! — шутливо попросила она.

— М-да… Тут я, конечно, погорячился. Твое и мое воспоминания, мягко говоря, из разных опер. Но Эли, зато оно было единственным и неповторимым! — убежденно сказал он.

— Нет, Майкл, ты просто несносен! — борясь со смущением, сурово нахмурилась Елена. — Я, наверное, дам с этой минуты обет молчания, потому что ты ухитряешься каждое мое слово истолковывать самым немыслимым образом! Или от тебя потребую принести подобную жертву!

— Эли, а мой бизнес? — жалобно напомнил Майкл. — Согласись, если я онемею, мы с тобой окончательно разоримся. Песни без слов у публики популярностью не пользуются. А только выступления на площадях, в случае нашего банкротства, являются моей единственной возможностью принести домой жене-цветочнице корку хлеба!

— Тогда лишаться голоса ты будешь только в моем присутствии, — заключила Елена.

— И ты утверждаешь, что я — максималист? Да я — дитя, по сравнению с тобой, — категорично заявил Майкл. — Эли, за какие-то две минуты ты потребовала от меня лишиться обоняния, памяти и речи!

— Хорошо, раз ты меня так жестоко обвинил, выбирай, что из перечисленного тебе оставить! — Елена проницательно посмотрела на него. — Как видишь, я добра. У тебя — три варианта, Майкл.

— Эли, позволь сначала произнести последнюю речь приговоренного, — попросил Майкл. — Эли, я безмерно счастлив, что Бог дал мне в жены не только красивую, нежную, добрую, страстную, но главное — умную женщину. Я всегда восхищался, восхищаюсь и буду восхищаться тобой! Я все сказал. Прошу учесть мое чистосердечное признание и смягчить или отменить приговор.

— Майкл, ты — невозможный льстец! — засмеялась Елена. — Но суд должен посовещаться и подумать, прежде чем вынести окончательный вердикт. Пока ты отпускаешься под залог.

— Эли, и что от меня требуется? — шутливо поинтересовался Майкл.

Елена вдруг посерьезнела, задумчиво взглянула на него и, решившись, сказала:

— Майкл, понимаешь, я не думала, что так получится… Вчера все неудачно сложилось… сегодня тебя дела задержали… В общем… Я должна прямо сейчас уехать. У меня билет на самолет. И я еще успею. Я должна вернуться домой, Майкл.

— Эли, о чем ты? — он, побледнев и нахмурившись, всматривался в ее лицо. — Ты хочешь уехать? Зачем?

— Ну… так надо… Я потом… все объясню… — бормотала Елена. — Я надеялась, что… может быть, ты проводишь меня сейчас?

Он бесстрастно спросил: