И не оглядываться (СИ)

Когда Снейпа не удалось заманить на чай, Джеймс даже расстроился, усомнившись в правильности своих выводов, но на этом неприятности не закончились. Гарри мало того, что удрал к Малфоям, так ещё, когда Джеймс его обнаружил, он обучал Драко новому заклинанию. Оставалось только порадоваться, что ни Нарциссы, ни Люциуса поблизости не оказалось, а павлины всё равно никому и ничего не расскажут.

— Трах! Трах!

Был ли его сын на самом деле выдающимся волшебником, или у павлинов просто был брачный период, но все птицы в вольере раскрыли хвосты и с возбуждённым клекотом их демонстрировали друг другу. Кажется, все они были самцами…

— Что здесь происходит? — Малфой спешил по дорожке навстречу чуду.

Джеймс теперь старательно следил за своей речью, поэтому ответил деликатно:

— Твои павлины, Малфой, склонны к педерастии.

— Трах! — радостно отозвался Драко.

Малфой строго взглянул на Гарри, но тот, видимо, сообразив, что иногда стоит лучше скрывать свои знания, промолчал и улыбнулся так невинно, что Джеймсу немедленно захотелось обвинить Люциуса в том, что это наследник Малфоев учит его ребёнка плохому.

— Драко?! — строго начал Малфой.

— Трах! Трах! Трах!

— Некоторые слова лучше не употреблять в приличном обществе.

— Лять?

Джеймсу с огромным трудом удалось сохранить серьёзный вид, и, сжалившись над Малфоем, подбирающим слова воспитательной отповеди, он взял за руку Гарри и тактически отступил:

— Пожалуй, нам пора.

— Пора! — откликнулся Гарри и весело начал махать другу.

Оказавшись дома, Джеймс усадил сына на колени и строго сказал:

— Гарри, не все слова можно говорить.

Ребёнок начал вертеться, обращая внимание на что угодно, только не на отцовское негодование. Чёрт! Это всё равно, что рассказывать про азы зельеварения кошке!

— Гарри, ты меня слышишь?

Слышал его сын отлично, взглянув на Джеймса с таким удивлением, что немедленно захотелось призвать его к порядку. И как Снейпу удаётся им руководить? Может, действительно, стоит почитать ту чудо-книгу с инструкциями по выращиванию детей?

— Гарри, существуют плохие слова. Если ты их будешь говорить, то я тебе промою рот с мылом!

Джеймс знал это заклинание, и не раз испытывал его на себе. Но одно дело, когда его применяют к взрослому лосю, каким он считал себя или сокурсников, а совсем другое — к ребёнку. Даже сильно выросший сын казался маленьким и беззащитным, обидеть его Джеймс просто не мог.

— Мылом?

— Да!

Гарри проворно соскочил с колен и помчался в ванную комнату. Джеймс не успел опомниться, как ребёнок откусил кусок мыла и принялся жевать.

— Фу! Брось! Плюнь!

М-да… Когда умытый и отплевавшийся от мыла Гарри отправился играть, потерпевший педагогическое фиаско Джеймс понял — ему срочно была нужна инструкция!

Когда на следующее утро Джеймс вновь оказался на завтраке у Блэков, он решил, что самое время завести разговор о воспитании и ненавязчиво попросить книгу.

— Леди Блэк, не были бы вы столь любезны, чтобы сказать Снейпу принести ту книгу о воспитании…

— Джеймс, разве я похожа на сову? — перебила его Вальбурга.

— Нет, но…

— Если тебе нужно, чтобы Северус тебе что-то дал, то следует просить Северуса.

Как же Джеймсу не хватало Сириуса! Он был просто идеальным посредником, хотя, конечно, надо было налаживать отношения со Снейпом. Но когда-нибудь потом… не так сразу… конечно, стоило поблагодарить его за присланное вчера вечером зелье Сна-без-сновидений, но это Джеймс не доверит бумаге и скажет лично. Благо, прогулка с Гарри назначена на полдень, а Ремус придёт гораздо позже, чтобы вместе пойти на крысиное шоу. Вальбурга милостиво согласилась «составить компанию Гарри» на этот вечер, потому что «была далека от светских утех». Стоило признать, что хоть с ней было нелегко, леди Блэк оказывалась очень полезна.

«Сначала благодарность, потом книга», — вновь и вновь повторял себе Джеймс, чтобы не сорваться от кислого вида Снейпа и снова свернуть разговор не туда. Он собрал Гарри и вышел на крыльцо, чтобы немного охладиться. Ноябрь выдался довольно холодным, и Джеймс чувствовал, как в воздухе запахло снегом. Надо было надеть зимнюю мантию или куртку, потому что свитер согревал плохо, а шарфы он не любил. Снейп появился минута в минуту и, кажется, совсем не ожидал увидеть Джеймса, потому что ещё пару мгновений продолжал кутаться в шарф, прежде чем нервно дёрнул за его концы, затягивая.

— Спасибо, Снейп, — Джеймс сообразил, что забыл поздороваться и добавил: — Доброго дня.

— Доброго, — Снейп скривился, словно съел что-то кислое.

— Не был бы ты столь любезен, чтобы принести ту книгу о воспитании…

Джеймс, наконец, свободно вздохнул, довольный собой: получилось даже лучше, чем он планировал. Но Снейп на то и был Снейпом, чтобы всё испортить.

— Какую именно?

— Которой сейчас зачитывается Беллатрикс…

Когда Снейп, наконец, замолчал, Джеймс постарался вычленить главное из его экспрессивной речи — что тот лично не согласен с теорией Спока и собирается признать правоту Монтессори, но пока не готов. Причина этой неготовности потерялась среди каких-то «квинтэссенций», «парадигм» и «когнитивного диссонанса».