Маркус вкратце обрисовал мне обстановку в городе и указал корабль, на котором приплыли тёмные эльфы во главе со своим князем Амрилором. Кораблик оказался очень интересным и невероятно меня удивил. В самом дальнем углу бухты качался на волнах необычный дракар, напоминавший своими очертаниями настоящую яхту с высоченной мачтой. Парусная оснастка дракара сильно отличалась от оснастки привычных для меня геонских кораблей, потому что технически опережала их на века. Подобные яхты плавали по морям Земли в конце двадцатого века, и это меня сильно настораживало. Похоже, тёмные эльфы обладали знаниями, значительно опережающими уровень знаний других народов Геона. Такие новости меня не порадовали, потому что сражаться с врагом, вооружённым технологически сложным оружием, намного труднее, чем гонять воинов с мечами и копьями.
Пока я разглядывал корабль эльфов и пытался оценить степень возможной угрозы, в порт вошла колонна бойцов во главе с моим братом Ингуром и капитаном Кидом. После братских объятий и дружеских приветствий мы уединились в каюте от посторонних глаз. Ингур и Кид мало добавили нового к доложенному мне Маркусом, и я перешёл к разговору о цели моего визита. Ингур доложил мне, что князь Амрилор находится сейчас в эльфийском замке под присмотром Мистира и третий день дожидается моего прибытия. Ничего более существенного мне не удалось выяснить, и я, приказав беречь дракона как зеницу ока, сел на лошадь Кида и в сопровождении Ингура поскакал в замок.
Мистир был уже в курсе моего прилёта, и ворота в замок открылись, как только мы подъехали к ним. Гвельф с озабоченным лицом ждал нас во дворе и, не тратя лишних слов на приветствия, сразу же повёл в свой кабинет.
— Мой князь, прошу меня извинить за бестактность, но эти сведения очень важны, и все ритуалы я вынужден оставить на потом, сначала вы должны прочитать послание из Чинсу, — заявил Мистир и отдал мне в руки лист бумаги, исписанный каллиграфическим почерком. — Князь, это текст после расшифровки, само послание, которое принесла птица, было в зашифрованном виде.
Я сел за стол и погрузился в чтение депеши. От первой же строки послания повеяло бедой.