И небом нам был океан

Третья ученица бросилась ко мне, но она была еще мала: ее выхватили из воды прямо у меня перед носом. Один рывок – и она уже в Бездне. Будто чья-то гигантская пасть подняла ее в воздух.

Наконец я пришла в себя и бросилась вертикально вверх. Наш корабль был разбит, отряд уничтожен. Скоро настал бы и мой черед…

Тут в меня попал гарпун.

Я штопором уходила в небо, оставляя за собой кровавую спираль, но гарпун крепко засел в ране и не выходил. Я решила, что истеку кровью или умру от шока, а потом мое тело точно так же порежут на куски те люди, что истребили мой отряд.

И вдруг я очутилась на поверхности. Хотя я уходила ввысь, почему-то вокруг опять была Бездна; я месила воздух плавниками и хвостом, взметая фонтаны крови и пены.

Кто-то ухватился за гарпун. Я висела на нем беспомощно и неподвижно, опустив голову к воде. Смерть моя близилась… Долгая и мучительная смерть. Мои товарищи умерли, и некому было отомстить за их гибель.

Я ждала, когда пробьет мой час.

Но он не пробил.

Кто-то отломил гарпун, оставив его острый конец у меня во лбу – там он и сидит по сей день.

Я оказалась на свободе. Лежа в воде и давясь кровью, что рекой хлынула мне в горло, я смогла лишь повернуться на бок и краем глаза увидеть исчезающий вдали корабль.

На его боку были высечены символы: «Т» и «В».

Потом я вновь стала ждать смерти и впала в забытье. Акулы меня не трогали: они пировали останками других китов.

А очнулась я такой, как сейчас.

Живой. С обломком гарпуна во лбу: он так филигранно и глубоко вошел в черепную кость, что наши лучшие хирурги не решаются его трогать. Я ношу его как вечное напоминание.

Впрочем, я и без всяких напоминаний не забыла бы тот день. Ведь с тех пор я осталась без эхолокации.

26

Мы потрясенно молчали, даже Трежер, даже Виллем. Наш капитан не способна к эхолокации – совсем?! Великая Александра, лучшая охотница всех морей, находит людей практически вслепую?!

– Он смилостивился не просто так. Лишив жертву главного оружия, он бросил ей вызов: сможет ли выследить? Сможет ли убить? Смогу. И убью. – Она вновь повернулась к нам, и ее голос звучал так низко и мощно, что море под ним прогибалось. – Я уничтожу дьявола – Тоби Вика. Не потому, что он превратил меня в дьявола, а потому, что он так думает.

– Так суждено, – проговорила Трежер, словно благословляя саму себя. Виллем тут же повторила за ней. И тогда все трое посмотрели на меня.

– Капитан, я…

Она повернулась лицом к открытому океану – великому, неприступному и непроглядному. Капитан Александра видела его одними лишь глазами, слабыми и несовершенными, а в поиске пути полагалась на свой отряд.

Так мы узнали, почему она верит в пророчество. Почему она истолковала символы на монете именно таким образом. Почему верила, что Тоби Вик из всех китов во всех морях выбрал именно ее.

А я… в самом потайном уголке своего сердца я гадала, сколько истины заключено в этом пророчестве. И не может ли настоящее вносить поправки в прошлое. Ведь самого Тоби Вика капитан не видела – только корабль с его инициалами на борту. Безусловно, она говорила правду: с ней действительно случилось все то, о чем она рассказала. Но даже я, несмышленая третья ученица, понимала, как разительно порой меняются истории, когда рассказываешь их вновь и вновь. Особенно – охотничьи байки.

Какая часть ее истории уже стала легендой?

И кого эта легенда в конце концов уничтожит?

Очень скоро нам предстояло это узнать: еще до захода солнца мы вновь напали на след Тоби Вика.

27

Нам попался очередной человечий корабль, только на сей раз перевернутый. Его днища мы не видели, оно торчало в Бездну, а вот палуба, мачта и паруса были под водой – извращенное вторжение людского мира в наш.

Было в этом что-то… непристойное.

Корабль казался совершенно целым. Никаких пробоин в бортах, ничего, что позволило бы понять, как именно он перевернулся.

– Похоже, там никого, – сказала Трежер, когда мы описывали уже третий круг.

– Они бы давно утонули, – заметила Виллем.

– Разумеется, там никого нет! – воскликнула я.

– В трюме еще остался воздух, – подозрительно произнесла капитан. – Иначе корабль не держался бы на поверхности Бездны. – Она обернулась ко мне: – Что говорит пленник?

– Ему ничего не известно.

– Стало быть, от него больше нет никакой пользы, третья ученица. – Она подплыла ближе к кораблю, пытаясь найти какую-то подсказку или объяснение этому странному зрелищу.

Я поняла ее приказ. Но мое странное нежелание его исполнить (которое я не позволяла себе даже осознать) было сущей ерундой по сравнению со страхом перед капитаном Александрой. Я вернулась к Деметрию, которому становилось все хуже, и начала убеждать себя, что его страданиям наконец-то придет конец.

Ведь это же хорошо, правда?

– Ты ничего не знаешь? – повторила я вопрос. – Точно?

– Если бы знал, давно бы рассказал, – ответил он.

– А может, ты нарочно не говоришь, надеясь таким образом приблизить свой конец.

– Забавная пытка… Как ни крути, а исход один – смерть. Только на смерть и уповаю…